Лекарство от забвения. Том 1. Наследие Ящера

Правда, теперь его не хватает. Грудь, издавая натужный хрип, заходила ходуном в жадном стремлении поглотить больше невидимых воздушных пузырьков. Словно голодная китовая акула, которой вместо вожделенных жирных рыбешек попались в пасть только их прозрачные личинки, тотчас же лопающиеся на зубах.

Впервые Елуаму пришла в голову мысль о том, как же здесь, в бездне его подводной родины, душно. Неожиданному открытию недолго суждено было занимать юношу. Теперь им владело страстное желание поскорее отправиться туда, где животворного кислорода куда больше. Туда, где жадная соленая глотка не забирает себе почти все его хрустальные капли, оставляя своим обитателям лишь жалкие осколки.

Лучи эфимиров резали и резали черноту, все еще сгущавшуюся в уголках глаз юноши. Пламя их факелов влекло Елуама на Харх зазывными болотными огоньками.

Да, путь из мира, скрытого от других, в мир привычный оказался нелегким. Хорошо еще, что фрагменты этого «скрытого мира» остались себе безумствовать за ставнями сомкнутых век и не вырвались наружу из тесного заточения. Как теперь не поверить, что неведение – не только гарантия крепкого сна, но и хорошее снадобье? Быть может, даже получше пресловутого хархского вселекаря.

Он просто спал. Просто вчера выдался трудный, полный испытаний день. Только вот сны были какие-то тяжелые…

Когда глаза привыкли к утреннему свету и проступили наконец очертания обстановки, Елуам осознал, что находится вовсе не дома.

– Тише, тише, – полушепотом обратилась к нему юная светловолосая вига.

Она отличалась от тех девиц, коих в немалом количестве приводил домой братец Тэун. «Но чем же?..» – спросил себя юноша, с трудом фокусируя взгляд на своей «сестре милосердия». И понял, что дело, пожалуй, было в особой чистоте ее внимательного взгляда. Да, определенно в этом! Но какой же это был утомленный взгляд!.. Девушка, заметив первые попытки больного приподняться на локтях и оглядеться, тотчас остановила его:

– Пожалуйста, не трать силы!

«Это при том, что ей самой силы ох как не помешают», – непроизвольно подумалось Елуаму. «Сестре», разумеется, его мысли были невдомек, а потому она, теперь уже гораздо строже, сказала:

– Ты только-только отошел от инициации. Тебе там внутри многое изменили, чтобы ты мог выйти на сушу. Понимаешь?

Она еще спрашивает… Елуам, стараясь выглядеть как можно уверенней, кивнул. Так, что шея чуть не хрустнула.

– Поэтому, прошу тебя, не трать силы, – повторила девушка. И с тяжким вздохом добавила: – Потому что у меня их больше нет…

Сказав это, она нахмурилась и быстро отвела свой чистый и непорочный взгляд. Елуам механически проследил за ним, одновременно пытаясь оглядеть комнату. Что ни говори, а роскошью это странное место не отличалось. Да что там роскошью! Здесь, пожалуй, даже не знают об элементарном порядке. Все кругом перевернуто вверх дном. «Нет, это, по крайней мере, точно не лекарница. В лекарницах так все расставлено, как будто там не лечат, а геометрию изучают».

Елуам, оставаясь в полной неподвижности – ему не хотелось нарушать просьбу миловидной «сестры» – и двигая одними зрачками, получал все больше и больше пищи для размышлений.

Непрозрачная вода, запруженная водорослевыми клочьями и планктоном, каменная комната, обставленная, мягко говоря, без излишеств, на полу – металлические тазы с какими-то ошметками и осколками стекла. Из них еще и вырывается тонкая пряжа молочно-бордового пара… Сквозь него юноша не сразу и заметил, что они со светловолосой девицей были здесь не одни: у дверей столпились какие-то незнакомые вига. Они ожесточенно спорили, даже не замечая Елуамова присутствия.

Да где же он, во имя искусников, находится?!

Ни один предмет окружающей обстановки и не думал прийти на помощь подсказкой. И что прикажете делать? Не выставлять же себя перед этой молодой особой перепуганным мальком, бьющимся в истерике: где это я?! Хочу, мол, поскорее домой, мамка заждалась! Кстати, она, светловолосая, видно, не особо-то и жаждет общения – вон как упрямо отводит взгляд. Ей бы самой сейчас домой да выспаться как следует. «Тогда, наверно, станет еще красивей…» – закончил за Елуама его внутренний голос.

Вдруг в эти приятные размышления бесцеремонно вторгся незнакомый бас.

– Новый купеческий пилигрим! – прозвучало прямо над ухом Елуама.

Сказать по правде, он не сразу смекнул, что обращаются именно к нему. Купеческий пилигрим… Такая непривычная музыка для его слуха… Но как же сладко, как мило сердцу ее звучание!

Нужно поскорее на нее отозваться, ведь это он, Елуам, – тот самый пилигрим, который выжил после всех тягот инициации! Быть может, пилигрим, странствия которого изменят саму историю Вига!

Юноша не стал откладывать наслаждение в долгий ящик.