Лекарство от забвения. Том 1. Наследие Ящера

Пускай Кафф, загулявший в честь праздника со своими подданными, куда-то запропастился и недоумевающий камергер вместе с остатками замковой стражи так и не смог отыскать его. Может, он, в конце концов, просто заперся в опочивальне с целым гаремом блудниц и тем самым подает личный пример празднования Горидукха… Неважно, что этот самый камергер, дабы побыстрее избавиться от гостя с подозрительным акцентом, предложил вместо короля привести в приемную верховную жрицу, утверждая, что сегодня она с радостью заменит Его Величество и выслушает заготовленное для него обращение. И если вопрос касается религии или каких-либо иных духовных аспектов, то она даже сможет, не дожидаясь Каффа, озвучить официальную позицию Харх по данному вопросу.

– Ты от врахайи?

Шагг и не заметил, как она вошла, а за ней в приемную скользнуло багряное облако шлейфа туники. Повеяло тягуче-водянистым ароматом лилий – почти как от той девки в городе.

– Я – Шагг, ведун всех объединенных свободных кочевых народов Харх, или Пастушьего острова, коим он был именован в древние времена.

В приемной повисла вязкая, звенящая от напряжения тишина. Она, словно кокон, окутала Шагга, изгоняя из его слуха последние звуки шумного празднества. Стало так тихо, будто внизу и не было никакого Горидукха, а остров вместо безудержного разгула погрузился в сон. И в эту оглушительную тишину, словно нож в масло, врезался гортанный голос Йанги:

– Ты ищешь здесь союзников?

Она выросла по другую сторону стола, аккурат напротив Шагга, со всей точностью отобразив его позу: прямая спина, руки на высокой спинке стула.

– Наши народы, Йанги, утратили друг друга столь давно, что за это время со звезд стерлась часть их блеска. И у некоторых светил сквозь божественное сияние искр проступили наружу черты лица. Истинные черты.

Ведун смерил взглядом жрицу, пытаясь уловить признаки понимания. Быть может, она окажется столь мудра и дальновидна, что сама опередит его намерение предложить мир? Ради собственного же спасения…

– Иные из них говорили со мной, – продолжил кочевник, несмотря на каменное выражение лица собеседницы. – Зола – заговоренная зола – никогда не врет, Йанги. Мой народ верит ей как себе самому. Она растолковала мне то, что хотели сказать звезды. То, что они пытаются сказать и сейчас.

Кивком головы Шагг показал на мертвого небесного Ящера, сияющего в окна.

– И что же они говорят тебе, кочевник? – поинтересовалась Йанги, перегнувшись через резную спинку стула. – Не те ли самые слова, что и мне?

Что-то колыхнулось в груди Шагга, опалило его душу первыми искрами надежды. О братском воссоединении, о переломе вековой вражды, о новой странице в истории острова. Он разжал кулак с вырезанной символикой памяти своего народа.

– Говорят, что порознь нам не выстоять перед будущим. Скарабей в этом цикле будет свиреп и неподкупен.

Жрица лишь улыбнулась. Одними губами – глаза оставались холодны. Янтарно-желтые, они светили тем же неприютным светом, что и крупные кварцевые капли цитрина в обруче, венчающем высокий лоб. На несколько мгновений для изумленного Шагга стерлась всякая разница между живой и неживой материей. Родилось леденящее душу ощущение, что желтые кристаллы тоже внимательно следят за ним, нежданным гостем из восточных степей.

– Так погляди вокруг, кочевник! – Жрица нарисовала руками в воздухе широкий полукруг. – Думаешь, мне неведомы знаки звезд? Полагаешь, что хархи без вашей угольной магии слепы и бесцельно бредут в пустоте миров? Погляди, как встречаем мы Скарабея! Узри всю силу и мощь нашей веры в себя пред лицом опасностей! Мы встречаем новое созвездие гордо и непокорно! Ты видел лица празднующих, пока прорывался сюда сквозь горнило Горидукха, укрывая свое лицо? Как, по-твоему, похожи они на тех, кто встречает последнюю ночь в своей жизни?

– Не похожи, – глухо проговорил Шагг. Йанги победно блеснула глазами. – Не похожи, потому что забыли, что именно празднуют. И какая сегодня ночь, как видно, тоже забыли. Не сами, разумеется. Им хорошо в этом помогли. – Шагг вперил взгляд в верховную жрицу. Та слегка скривила нижнюю губу, сдвинув пепельные брови. – И все бы ничего, Йанги. Все бы ничего… – Ведун, продолжая стоять в том же положении, оторвал правую руку от стула и поднес ее раскрытой ладонью прямо к носу жрицы – так, чтобы даже при слабой освещенности она могла разглядеть шрамированный рисунок. – Да только врахайи не забыли.

Йанги отпрянула, словно мотылек от огня.

– Так чего же вы хотите от нас? – огрызнулась она, невольно разменяв надменность на угловатую иронию. – Чем можем мы помочь вам – просвещенным и сознательным? Полагаю, вам следует в такую ночь пересказывать друг другу у костра одну длинную историю в стихах…

– Получается, Святилище знает! – не сумел скрыть Шагг своего удивления. И, едва осознав всю безжалостную правду, кроющуюся в словах Йанги, прошептал, обращаясь будто к себе самому: – Знает… И после всего этого вы так вот встречаете Скарабея, отвергаете нас и заигрываете с терпением богов…