Лекции по искусству. Страшные сказки

Мать хотела побить младшую дочь, но та сбежала в лес, где незамедлительно встретила принца. Такая красавица и к тому же, что ни слово, то перл (жемчужина, то есть) – надо брать. Так младшая дочь вдовы стала принцессой, а заодно, видимо, и основным источником пополнения государственного бюджета. Старшую же мать со всеми ее змеями и жабами выгнала из дома, и, никому не нужная, она погибла в лесу. 2

Изменивший облик представитель высших сил, который просит еды или воды, встречается в самых древних сюжетах. Например, Овидий в «Метаморфозах» рассказывает о Филемоне и Бавкиде, бедных стариках из Фригии, пустивших на ночлег двух бродяг, оказавшихся Юпитером и Меркурием. Старики даже решили заколоть единственного гуся-пенсионера. В переводе Афанасия Фета:

Был единственный гусь, двора их убогого сторож,

В жертву гостящим богам заклать его старцы решили.

Он, проворен крылом, изморил удрученных годами,

Долго шнырял он от них и словно ушел под защиту

К самым богам. Его убивать запретили владыки.

В награду боги сделали Филемона и Бавкиду жрецами в чудом появившемся на холме роскошном храме и разрешили умереть в один день, превратившись в дуб и липу.

Впрочем, здесь речь идет о древней традиции гостеприимства. Что до встречи у источника с кем-то могущественным, кого принимаешь за обычного человека, то в первую очередь стоит вспомнить рассказ об Иисусе и Фотине Самарянке, описанный в Евангелии от Иоанна. Напомню, что самаряне и иудеи не общались, поэтому, когда уставший Иисус присел возле колодца и попросил женщину, пришедшую «почерпнуть воды», напоить его, та ответила:

…как ты, будучи Иудей, просишь пить у меня, Самарянки?…

Иисус [же] сказал ей в ответ: если бы ты знала дар Божий и Кто говорит тебе: дай Мне пить, то ты сама просила бы у Него, и Он дал бы тебе воду живую».

Так и у Перро: добрая девушка дала напиться воды незнакомой нищенке, а волшебный дар «не жаждать вовек» получила уже от волшебницы.

3

Волшебный дар, награда – после каждого слова из уст выпадают роза или драгоценный камень. Звучит красиво. Даже самая немногословная девушка в такой ситуации за день насобирала бы себе поистине королевское приданое.

Кстати, о драгоценных камнях, выпадавших из уст. «Две жемчужины и два больших бриллианта» – так написано у Шарля Перро. Сегодня это может показаться странным. Зачем еще жемчуг? А все дело в том, что он ценился намного выше бриллиантов вплоть до начала ХХ века. Еще в 1928 году компания Tiffany оценивала один карат бриллианта чистой воды в 3500 долларов, а карат идеальной жемчужины – в 20 400 долларов. Столетиями раньше, когда обработка алмазов, рубинов и изумрудов представляла весьма непростую задачу, жемчуг ценился еще выше и был синонимом сказочного богатства. Чего стоит одна только легенда об огромных жемчужинах Клеопатры, одну из которых она якобы растворила в уксусе и выпила на глазах изумленных подданных. То есть в ее случае драгоценность проследовала обратным путем. Правда, была ли Клеопатра доброй девушкой? Это вопрос.

Что до бриллианта, то слава короля драгоценностей пришла к нему уже в ХХ веке и стала во многом следствием рекламной кампании и рыночной стратегии достославной фирмы De Beers. Как говорил ее основатель Сесил Родс: «Если бы на всем свете было только четыре человека, алмазов нужно было бы продавать столько, чтобы хватило лишь для двоих». Что ж, на добрую девушку хватило, а на недобрую – нет. Ничего личного, всего лишь бизнес.

Что до роз, которые также выпадали изо рта девушки (вместе с шипами и листьями, очевидно), то так, видимо, французский сказочник намекал на ее свежее дыхание. И ничего смешного – в вонючие (в прямом смысле слова) Средние века это несомненно было редким и весьма ценным качеством. Хотя, конечно, можно только пожалеть принца, который во время любовного объяснения должен был то ловить камни, а то помогать вытаскивать изо рта невесты цветы.

– Ты меня любишь?

– Да! – Бриллиантик выпал, покатился.

– И я тебя!

– А я тебя сильнее! – Две жемчужины, изумруд и рубин.

– А как именно ты меня любишь, дорогая?

– Слушай, сколько можно? Я уже десять раз повторяла! Давай целоваться!

– Сейчас, вот только достану у тебя изо рта корзину с розами. Открой пошире рот, пожалуйста! Еще чуть-чуть…

Это может стать сущим проклятьем, подобно тому, как стала наказанием способность мифического царя Мидаса превращать в золото все, к чему он прикасался. «Золотыми становились у него во рту и хлеб, и все яства, и вино. Тогда-то понял Мидас, что придется ему погибнуть от голода»…