Лелейская гора

Он поднял голову и уставился на Неду не мигая: нахально выведывает, о чем она думает, читая ее мысли по лицу. Неда нагнулась пошевелить огонь. Красивая, взволнованная; ее волнение невольно передается мне, но как бы ни хотелось мне защитить ее, я ничем не могу ей помочь. Какая-то неловко потревоженная головешка обожгла Неде палец, и она поднесла его ко рту. Мне кажется, она нарочно обожглась, чтобы только ничего ему не отвечать. Свекор посмотрел на ее и сочувственно покачал головой - старый притворщик. И в утешение себе отхватил челюстями огромный кусок и стал с ним сражаться. Он дал ей достаточно времени на размышление и, вылакав чашу молока, заявил:

- Тебе бы надо поговорить с ними об этом.

- Почему это мне?

- Ты им одива³⁶, они тебе больше поверят.

- Они меня не спрашивали, - проговорила Неда. - Я их не вижу, и слава богу, потому что я все равно не знала бы, что им сказать.

- Это на него Кривой доказал, - прошипел он.

- Кривой тогда несколько дней из дому не выходил.

- Выходит, я на него доказал, так, что ли, сношенька? .. Теперь я знаю, что ты им на хвосте принесла в отплату за все добро, которое я тебе сделал. Так-то вы платите - злом за добро.

- Ничего я им не приносила, а просто говорю, что Кривой тут ни при чем.

- А чем ты это докажешь?

- Кривой лежал тогда больной и за порог не выходил.

- Прикидывался! Он мог за ними кого-нибудь вместо себя послать. Наверное, жену с запиской, или ребенку на словах велел передать. Кто-нибудь да выдал его, только не я. Вот тебе истинный крест, Неда, честью тебе клянусь, что никакой грязью не запятнал я этих седых волос!.. Да если бы такое дело, я бы и оправдываться перед тобой не стал, нынче доносчиков никто не осуждает - доносчикам слава, и деньги, и награды. Просто я не желаю на себя чужие грехи принимать, с меня своих хватает. Правда, Велько я часто встречал, когда охотился, но он от меня и не думал прятаться; я знал, где он ночует, и кто ему еду приносит, и где он ее держит; если бы у меня в мыслях было доказать на него, он бы и до лета не дотянул. На кого другого я бы и доказал, но этого я из-за тебя жалел, из-за родни твоей. Не подумай, что я со страха оправдываюсь, слабосильны они меня пугать, я вон в Америке мафии не испугался, недаром меня там Коста Колдун прозвали, а мой кольт - «волшебной стрелой», потому что он бил в самую точку. Вот он, глянь-ка на него, я им продырявлю хоть дюжину, хоть две, если только они мне поперек дороги встанут…

Коста распалился и теперь орал во все горло. Вдруг Неда прошептала что-то неслышным голосом и одним словом укротила разбушевавшуюся стихию. Схватила две бадейки и выскочила из дому за водой. Я едва догнал ее, так быстро она бежала. Залилась собака. Я тронул ее за плечо, она вздрогнула и замахнулась бадейкой. Я перехватил ее руку, и рука бессильно опустилась. Вслед за рукой и голова ее нежным грузом склонилась ко мне на грудь и только тут наконец успокоилась. Измученная до смерти, она едва переводила дух, ничего не говорила, только дрожала всем телом. Но это длилось всего мгновение - было и прошло. Вдруг она напряглась, выпрямилась и отшатнулась от меня, и в ту же самую секунду мы стали двумя обособленными мирами, увлекаемыми каждый своим движением, безнадежно удаляющим нас друг от друга. Никто не стоял между нами, только воздух, черный от ночного мрака, но и в нем властвовал зловещий закон всеобщего разъединения, уводящий нас в такую даль, из которой немыслимо дозваться друг друга. Началось! Она уплывает от меня. Сначала это все расширяющиеся круги и. перекличка, приглушенная расстоянием, а потом только грусть, слабые уколы памяти и наконец забвение. И ощутив все это, словно в зародыше, в этот единственный миг, я едва устоял на ногах, с трудом нащупав заколыхавшуюся почву.

- Так это он выдал Велько? - спросил я.

- А леший его разберет, - проговорила Неда. - За это, наверное, ни один человек поручиться не может.

- Как это так? Раньше ты говорила, что может.

- Вначале мне и правда так казалось, а теперь все так запуталось - ничего не поймешь.

- Это он тебя сбил своим криком.

- Не он один - они все горазды друг на друга сваливать.

- Но я почему-то думаю, что истинный виновник - это он.

- Всему виною моя мать, что родила меня.