Лелейская гора

Инженер отделился от брата и дома теперь не столуется. Он обедает у своих родных или у деда по материнской линии, вот там, внизу у дороги, и я подозреваю, что похвастаться кормежкой он не может. Лицо у Драго вытянулось, глаза потускнели, кожа обтянула кости - сквозь, рубаху можно ребра пересчитать. Но пока душа еще держится в теле, Драго мечтает и ненавидит, и таскает с собой этнографический сборник «Расселение и происхождение племен».

- Что это у тебя, - спросил я его. - Этнографию изучаешь?

- Тут есть масса любопытных вещей. Тебе бы тоже не мешало ее изучить.

- Уж не подаришь ли ты нам какое-нибудь-крупное открытие?

- Думаю, что да. Я утверждаю, что Атлантида не потонула.

- В таком случае где же она?

- Ее уничтожили соседние народы - разорили, перебили основное население, а оставшихся в живых угнали в плен.

- Новая гипотеза, отвечающая духу времени.

- Гипотеза, отвечающая человеческой природе, и потому я верю в ее справедливость. Могу привести множество доказательств в ее пользу, и чем ближе к нашим дням, тем их больше, ибо история продолжает повторяться и поныне. Вырезая коренное население из боязни мести, захватчики, кто бы они ни были - псоглавцы, демуне, кричи, лужане, големады, матаруги, букумиры, - после одержанной победы всегда распространяют одну и ту же версию: будто бы коренное население, раздираемое взаимной враждой, перебило друг друга до последнего ребенка, а не то ушло куда-то, спасаясь от землетрясения или наводнения, и бесследно исчезло. Стоит мне услышать такую басню, как мне становится ясно, что за ней кроется кровавая резня и страх перед возмездием. Дрожит орда, у ней штаны полны страха перед неведомыми судьями, и орда пытается задурить им головы с помощью сказки. Ложь кроится по старой мерке, гораздо более древней, чем стены Атлантиды, и через три-четыре поколения, украсившись местным колоритом и именами, она провозглашается, за неимением других данных, народным преданием, родником, питающим историю. И нынешние орды, те, что подняли сегодня голову…

Я так и не узнал, что он хотел сказать мне о нынешних ордах, ибо его мысль оборвал выстрел в долине, а за ним второй - в горах. Эти ножницы из двух выстрелов, следующих с небольшим интервалом один за другим, знакомы нам еще с марта. Обычно они являются зловещим сигналом незаметно сомкнувшегося кольца окружения, более тесного, чем может показаться по выстрелам. Устье мешка блокировано, замаскированные засады расставлены в лесу: они спокойно ждут, когда жертвы, застигнутые врасплох, в безнадежной попытке прорваться из кольца сами кинутся на винтовочные стволы. Вначале расчеты неприятеля полностью оправдывались, но вскоре мы разгадали их уловку. В подобных случаях лучше всего прислониться спиной к скале и дожидаться, когда они сами приблизятся к тебе, стараясь не промазать в решающий момент. А поскольку известно, что занявший выжидательную позицию находится в более выгодном положении, чем нападающий, чаще всего противники расходятся, так и не успев сойтись. Они томятся до ночи, нагоняя ужас друг на друга, исходят потом и плавят жир, изматывают нервы себе и врагу, а затем расстаются, не сказав последнего прости. Отступая, преследователи собирают пустые гильзы от патронов, расстрелянных ими или кем-то другим, чтобы завтра получить от итальянцев взамен на них новые пули для новых погонь.

Я взглянул на инженера:

- Чего же ты ждешь? Иди!

- Куда?

- Спускайся к Лиму, все равно куда. Выбирайся, пока еще не поздно.

- Поздно. Они, должно быть, уже тут.

- Выходи на луг, покажись им и крой отсюда лугами…

- Этого-то я и не хочу, кое-кто из них кокнул бы меня за милую душу, может быть, с большим удовольствием, чем тебя. Давай мне пистолет, я тоже умею стрелять.

- Вот тебе граната, отбивайся, раз уж тебе драться охота!

- Вот увидишь, они сами к нам не полезут! Ни за что не полезут, мне назло, такой уж я везучий.

Мы вдавились в скалу, разделенные деревом, и прильнули к нему с обеих сторон; теперь они не смогут спуститься к нам сверху без парашюта; если же им вздувается подступить к нам снизу, я или Драго увидим их раньше, чем они нас. Мы замолчали, притаились и стали всматриваться в просветы между ветвями. Резкие выстрелы рвались вдалеке, и эти выстрелы напоминали крупные капли перед ливнем: ливень разразился в районе Окопного и источника, но он мог быть новой уткой, рассчитанной на то, чтобы отвлечь наше внимание от патруля, который обыскивает кусты. Видно, они где-то здорово обожглись и теперь у них поджилки трясутся от страха, и, крадучись от дерева к дереву, они замирают на месте при каждом лесном шорохе. Боже мой, какие отвратительные трусы, боже мой, до чего же несносно сидеть в бездействии и ждать! И в моем разгоряченном воображении замелькали мстительные планы уничтожения врага и различные боевые эпизоды. Расправившись мысленно с толпой нападающих, я уступил остальную массу противника инженеру, дабы и он мог показать себя. Вокруг нас высились груды тел, слышались стоны и причитания раненых, в мой адрес неслись проклятия, а кое-кто уже съезжал на ветках в долину . ..