Ленин и Парвус. Вся правда о «пломбированном вагоне» и «немецком золоте»

Что же до интересов Рейха, то они носили тогда двоякий характер. С одной стороны, стремления Ленина и «верхов» Рейха в определённой мере совпадали. Ленин стоял на позиции немедленного прекращения войны всеми воюющими сторонами, а к такому варианту всё более склонялись сами немцы, ибо стратегическая инициатива ими уже была упущена, и на носу было официальное вступление в войну Соединённых Штатов Америки. С другой стороны, в условиях развивающейся русской революции её радикализация неизбежно сопровождалась бы обострением внутренней социальной ситуации в России. А это в случае продолжения Россией участия в войне осложняло бы и положение России на фронтах, что было выгодно немцам.

Отрицать последнее было бы глупо, но ещё глупее на основании этого говорить о некоем якобы «изменническом» характере деятельности Ленина. Не разбив яиц, не изжаришь яичницу, а не доведя в реальном масштабе исторического времени до логической точки объективно существующее противостояние Труда и Капитала, не совершишь социальную революцию в интересах Труда. Так что «совпадение» интересов Рейха и Ленина было чисто внешним, причём Ленин-то это понимал, а деятели Рейха — нет.

Чтобы последняя мысль стала понятнее, напомню историю с освобождением Ленина осенью 1914 года, когда после начала войны его арестовали в австрийской Польше как «русского шпиона». Тогда за Ленина хлопотали видные австрийские социал-демократы, депутаты парламента Виктор Адлер из Вены и Герман Диаманд из Львова, которые знали Ленина как члена Международного социалистического бюро. После их обращения к австрийскому министру полиции Владимир Ильич был освобождён и вскоре добился разрешения на выезд в нейтральную Швейцарию.

Так вот, Крупская пишет, что Ленин проездом через Вену виделся с Адлером, и тот передавал свой разговор с министром полиции.

— Уверены ли вы, что Ульянов враг царского правительства? — спросил министр.

— О, да! — ответил Адлер. — Более заклятый враг, чем ваше превосходительство…

Адлер был социал-демократом, хотя и правого толка, и ответил министру абсолютно точно, потому что хорошо знал — что есть Ленин. Чисто же буржуазные кайзеровские дипломаты и генералы этого не знали и знать по своей классовой ограниченности не могли. И рассчитывали на то, что деятельность вернувшегося в Россию Ленина будет им выгодна.

Но как же они просчитались!

НЕ ДАЛЬНОВИДНЕЕ был и посол Рейха в Дании граф Брокдорф-Ранцау, к которому обратился Парвус, имевший резиденцию в Копенгагене. О возможных побудительных причинах инициативы Парвуса, предложившего помочь переезду Ленина в Россию, уже говорилось в предисловии, но пришло время рассмотреть ситуацию подробнее.

Со слов Парвуса известно, что в мае 1915 года он приезжал к Ленину в Цюрих. Ничего невозможного в том не было — они лично познакомились 15 лет назад, и сразу от ворот поворот Ленин Парвусу вряд ли предложил бы. В 1918 году в статье «Правда, которая колется» Парвус писал: «Я изложил ему (Ленину. — С.К.) свои взгляды на социальные и революционные последствия войны и в то же время предупредил его, что в этот период революция возможна только в России и только в результате победы Германии…» Суть сказанного ясна: Ленину предлагалось содействовать победе Рейха, чтобы обеспечить победу русской революции. Приманка была нехитрой, и для распознания провокационного её характера не надо было быть Лениным. Так что в итоге Ленин послал Парвуса туда, куда его послать и следовало.

Однако когда революция в России произошла без победы Германии, Парвус от старого тезиса не отказался. Теперь он, похоже, исходил из того, что он, Парвус, используя Ленина, способен обеспечить поражение уже постцарской России то ли во имя торжества Германии, то ли ради его конька — перманентной революции. Парвус рассчитывал, конечно, на пустом месте, но у авантюристов чаще всего так и бывает.

Ниже события излагаются в основном по книге Вернера Хальвега, который использовал вполне аутентичные документы. К тому же то, что написал Хальвег, хорошо согласуется и с логикой событий, и другими аутентичными данными.

С подачи Парвуса и имея в виду возможные результаты возвращения Ленина в Россию, Брокдорф-Ранцау писал: «Я полагаю, что недавнее обострение дел в России является очень важным для окончательного определения всего нашего будущего; по моему убеждению, неизбежно должны быть приняты радикальные решения, с тем, чтобы в итоге обеспечить нам победу».