Леонид Бредихин

Кроме школы, в Титовке мне хорошо запомнился почему-то маслозавод. Не могу точно сказать, в какое время он был построен – возможно, при НЭПе, а, может быть, и до того. Это было грандиозное для деревни тех лет сооружение. Снаружи он был оштукатурен и покрашен в белый цвет, поэтому не могу сказать, из какого материала был построен. Завод имел огромные подземные сооружения, где размещались холодильники со льдом. Лёд завозили с замёрзшего озера зимой, и таким образом сохранялась низкая температура круглый год, и продукция не портилась. Электрических холодильников тогда ещё не было и в помине, да и о самом электричестве народ имел самое смутное представление, потому что даже радио до наших деревень ещё не дошло.

Восхищался я и, как теперь говорят, культурой производства на этом заводе. Поражала меня чистота в залах, где проходил процесс, машины по переработке молока. Осталась в памяти упаковочная процедура, когда уже готовое масло резалось большими ножами, тщательно оборачивалось тонкой, но прочной пергаментной бумагой, и укладывалось в специальные деревянные ящики, изготовленные из хорошо обструганных деревянных дощечек.

На заводе, кроме масла, изготавливалась и другая продукция из молока. Мне запомнилась так называемая закваска, которую я именно там впервые попробовал на вкус. Представляете, в жаркий летний день спуститься в прохладный подвал и выпить кружку современного йогурта. Так вот, та закваска была гораздо вкуснее. А попал я в этот подвал с таким же первоклассником Митей Зениным, сыном директора маслозавода.

Из других достопримечательностей Титовки мне запомнилась церковь, её красивая архитектура. Но в 30-е годы со всех церквей были сняты кресты, изуродованы купола, а помещения использовались под склады и другие нужды. В этом смысле можно сказать, что Титовской церкви повезло – там организовали сельский клуб. Естественно, пожилые люди туда не ходили, а вот молодёжь с удовольствием собиралась.

Если продолжать рассказ о том, что ещё запечатлела моя детская память, то я назвал бы две ветряные мельницы, которые, как великаны – исполины, стояли на выезде из деревни в сторону посёлка под названием «Победа».

Ветряная мельница – это громадное и интересное инженерное сооружение. Её строили всегда на открытом возвышенном месте. У мельницы есть механизм разворота её крыльев в сторону ветра, причем, поворачивается вся мельница целиком. Кроме жерновов, перемалывающих зерно в муку, вся мельница делалась из дерева. Громадные крылья, вращаясь от ветра, передавали движение на жернова, на которые из бункера сыпалось зерно. Крылья ветряной мельницы – это большущие лопасти, они почти касаются земли, и наиболее храбрые ребятишки, подпрыгнув, хватались за вращающееся крыло и поднимались на небольшое расстояние и затем прыгали на землю».

Вернёмся к школе в Титовке, которая так сильно запомнилась Леониду. Объясняются столь яркие впечатления достаточно просто – именно в эту школу он пошел в первый класс. Причем… – два раза.

Получилось это так. Поскольку его старшие братья работали учителями, то читать, писать, производить элементарные арифметические действия он научился, когда ему не было ещё шести лет. Лёня решил – пора идти в школу, в первый класс. И пошел. Но учёба продлилась не более одной недели. Лёне посоветовали потерпеть ещё годик и вместе с ровесниками садиться за парту в семь лет, то есть, своевременно. Ему объяснили, что обычные дети, которые пришли в первый класс, не имеют никакого представления об азбуке, о словах и цифрах. Их целый год предстояло учить тому, что он уже знал. Это первый аргумент. А второй причиной «отлучения» от храма знаний послужило то, что якобы Лёня отвлекает одноклассников: такой маленький, а всё знает. А в те годы в первый класс приходили, кроме семилетних детей, и те, кому исполнилось и восемь, и даже девять лет. Скорее всего, именно для того, чтобы новоявленный вундеркинд не смущал этих невольных недорослей, решено было не пускать его в школу. Обидно было мальчишке до слёз, но пришлось унять тягу к учёбе на целый год.