Леопард. Новеллы

«Лигией» рассказ назвала вдова; в издательстве «Фельтринелли» машинописная копия не сохранилась. Изданный текст был значительным образом выправлен: там, где обнаруживались несоответствия, предпочтение отдавалось магнитофонной записи. Было замечено несколько ошибок, связанных с неверным истолкованием автографа, с которого Лиси Лампедуза перепечатывала рассказ, отправленный затем в «Фельтринелли». «Канарейка» вместо «щегла», «ежики-малявки» вместо «ежиков-северян» и т. п. К тому же пропала столь характерная авторская риторическая аллитерация: «и ты окажешься в сонме снов» было заменено в издании на «и ты утолишь свою жажду забвения».

Чтение вскрывает связь подспудных воспоминаний – по крайней мере, для тех, кто, подобно мне, помнит иные чтения. Очаровавшие князя Салину ягодицы Амфитриты в фонтане парка Санта-Маргариты связаны с эротической тоской по ягодицам сирены. Письма матери Джузеппе, Беатриче Мастроджованни Таска ди Куто, сыну, «добровольцу на год» в Аугусту в 1916 году, обнаруженные Дэвидом Гилмором среди развалин палаццо Лампедуза, отсылают к реальному пейзажу Ионического моря, на фоне которого могла состояться фантастическая встреча.

«Утро испольщика» (такое название предложила вдова писателя для первого издания «Рассказов») – последнее произведение Лампедузы, написанное в марте – апреле 1957 года. В конце апреля у него обнаружили опухоль в легких, и он скончался в июле, три месяца спустя.

На самом деле этот рассказ должен был стать началом второго романа, у которого, как у «Леопарда», были бы черты исторического пасквиля. Сам автор хотел дать ему название «Слепые котята». В начале рассказа мы встречаем дона Бальдассаре Иббу, основателя династии новых латифундистов: в этом повествовании он предстает отнюдь не испольщиком и, уж конечно, не крестьянского происхождения. Его жестокости и грубому невежеству противопоставляется изнеженность аристократов из клуба «Беллини». Вводная глава ненаписанного романа, таким образом, выявляла разрыв между социальными классами, между двумя разными мирами. Образы выписаны ярко, иронично и смешно. Бесподобна сцена в клубе, где Лампедуза выказывает новую изобретательность, не имеющую ничего общего с сицилийской литературой XIX века. На ум приходит довод, которым Джованни Верга объяснял свой отказ заканчивать роман «Герцогиня Лейра»: аристократия не поддается стереотипному описанию, а природа ее непостижима для буржуазного писателя.

Герой романа в этой вводной главе не появляется. Им должен был стать сын Бальдассаре Иббы, а сюжет этого социополитического пасквиля предполагалось посвятить новому классу земледельцев (баронов Гарибальди), который сложился после объединения Италии и был хотя и более грубым, но столь же подверженным слепоте, как и его предшественник. Проблемы буржуазии, которая не могла по-настоящему развиваться на Сицилии с 1860 по 1955 год, автор хотел показать на примере сына Иббы, богатого барона, прибывшего покорять Палермо. Не лишенный высоких моральных качеств, а также интереса к культуре и творчеству, он рассчитывает высоко подняться в столичном сицилийском обществе. Вторая мировая позади, перед молодым Иббой вот-вот откроются все двери, вот-вот его допустят к Ареопагу (так писатель называл клуб «Беллини» в своих письмах из Лондона), и вот-вот уже все оценят его гражданские таланты, но тут происходит аграрная реформа, и путь новой династии обрывается, словно жизнь слепого котенка, не успевшего увидеть свет.

Трудно предположить, как автор нашел себя в главном герое, в этом человеке будущего, который и привлекал его, и одновременно отталкивал. И все же вопрос вполне закономерен, ведь, по мнению Лампедузы, такая связь необходима для глубины повествования: в своем анализе творчества Шекспира он педантично выявляет то одного, то другого театрального персонажа, с которым мог идентифицировать себя автор. В глазах Лампедузы большой писатель не может состояться без реального участия в жизни. «Слепые котята» должны были стать вызовом тем, кто хотел загнать его в рамки автобиографического романа, должны были продемонстрировать всем, что писатель, а следовательно, и жизнь его – это многоголосый хор, а не единственная ария, воспевающая семейные воспоминания. Уже и в «Сирене» был намек на то, что леопард не расположен смывать свои пятна.

Как и в случае с «Сиреной», от «Слепых котят» не найдены ни автограф, ни машинописный экземпляр, переданный в «Фельтринелли», поэтому редактирование текста свелось к исправлению мелких огрехов, свидетельствующих о недостаточном знакомстве вдовы с сицилийскими реалиями.