Лес Гримм

Я оглядываюсь через плечо на застегнутый верх рюкзака. Оттуда выглядывает красная полоска. Но почему Хенни так расстроена? Я не пыталась спрятать ее.

– Я думала, ты видела, как я забрала ее. – Как только мы сбежали с каменной лестницы, я выпуталась из фаты и убрала ее.

Выражение ее лица остается непреклонным.

– Почему ты не оставила ее в лощине?

Наверное, я могла бы, но…

– Зола сказала, что моя мама покрасила ее в красный цвет. – Это еще одна оставшаяся от нее вещь, как и моя накидка. Более того, фата кажется мне ключом к разгадке. Не знаю, с какой целью, но это самое близкое, что я смогла найти, связанное с ней, с тех пор как отправилась в это путешествие. – Да и Золе она больше не нужна. Свадьба не состоялась.

Мой голос не звучит резко, но Хенни смотрит на меня так, словно я своими словами превратила фату в пепел.

– Она могла бы защитить ее!

– Может, когда-то, но не сейчас. Она даже не защитила ее от самой себя, когда она надела ее на лугу. Хенни, Зола не изменится, пока проклятье не будет снято.

– Ты этого не знаешь, – отрезает она. – Может, она просто слишком быстро ее сняла. Нам нужно вернуть ее. – Она бросается ко мне, и я отшатываюсь. Аксель быстро встает между нами.

– Мы не вернемся, – резко говорит он. – Клара права. Сейчас единственный способ спасти Золу – это найти Книгу Судеб.

У Хенни подергивается челюсть.

– Кажется, Клара всегда права. – Она проносится мимо нас и первой направляется вдоль ручья.

Я делаю такой тяжелый выдох, что мои легкие вот-вот лопнут. Лишь горстка людей в этом мире по-настоящему важна для меня, и Хенни одна из них. До сих пор она всегда относилась ко мне с добротой, так что боль от ее обиды стала еще сильнее.

Аксель подходит и встает рядом со мной.

– Она успокоится, – говорит он. – Думаю, на нее все еще действуют грибы.

Это может быть правдой, но она только что бросила свою сестру, а ведь именно из-за Золы Хенни отправилась в это путешествие.

Когда мы идем за ней, Аксель касается моих пальцев. По мне пробегает волна теплоты, но я тут же напрягаюсь и убираю руку.

– Я должна… – Я запинаюсь. – Хенни… я нужна ей.

Аксель хмурится, но я спешу вперед, проклиная свое бешено колотящееся сердце. Я была осторожна в своих словах перед тем, как он чуть не женился на Золе. Я спросила, любит ли он ее, сделает ли его счастливым брак с ней. Но я не призналась ему в своих чувствах и не спросила, что он чувствует ко мне.

Я не собираюсь долго жить, так что будет лучше, если мы с ним не будем еще больше привязываться друг к другу. Несправедливо причинять ему ненужную боль. Даже если это усугубляет мою собственную.

Глава 24

Вскоре наступает рассвет, и солнце пробивается сквозь листву. Когда оно поднимается, его лучи переливаются в ручье, как бриллианты, но в воде сверкает только иллюзия драгоценных камней. Ни одна рыбка, даже маленькая, не плескается в воде. Ручей узкий и мелкий, так что я не ожидала многого, но мой нетерпеливый желудок скрутило. Рагу, приготовленное Золой, не утолило мой голод.

Мы жуем траву и продолжаем идти вперед. В ручье так и нет рыбы, но, что еще хуже, он не вывел нас к реке, и чем дольше мы идем, тем сильнее ухудшается настроение Хенни. Она не произнесла ни слова с тех пор, как увидела, что я сохранила фату Золы, и по мере того, как день клонится к вечеру, она не подает никаких признаков того, что собирается нарушить свое молчание.

Я не знаю, как вести себя с обиженной Хенни, она никогда не была такой раньше, поэтому я решаю, что лучше всего дать ей немного времени. Если бы мне пришлось оставить свою маму, как это случилось с Хенни, то уверена, я была бы еще более мрачной. Хотя, возможно, я и так немного мрачная. Я действительно оставила маму. Видение, которое пришло мне на лугу, казалось таким реальным. Я отчаянно надеюсь, что это было не так. Место, которое она заняла в моем сердце, теперь кажется еще более пустым.

Мы разбиваем лагерь у ручья в таком месте, где на деревьях не видно призрачных лиц. Когда я ложусь на свой спальный мешок, боль пронзает спину, и я снова жалею о потере ботинка с танкеткой. Без него это путешествие будет намного сложнее.

Аксель занимает свое обычное место, ложась рядом со мной справа. Как только я связываю наши лодыжки, я поворачиваюсь к Хенни, которая всегда устраивается слева от меня. Но она подходит к Акселю с другой стороны и опускается на землю, привязывая его лодыжку к своей, даже не удостоив меня взглядом. Вот вам и девушка, которая несколько дней назад была такой скромной, что заставила меня завязать Акселю глаза.

В мгновение ока она начинает тихонько посапывать. Я массирую переносицу, где уже несколько часов пульсирует тупая головная боль.

– Она никогда не простит меня, – бормочу я Акселю.

– А что насчет тебя? – Он слегка поворачивает ко мне голову. Его смуглая кожа приобретает фиолетовый цвет из-за прохладных оттенков ночи. – Ты сможешь простить?..

– Я не злюсь на нее! – шепчу я.

– Я имел в виду себя.

– Ох. – Я ерзаю, устраиваясь поудобнее. – На тебя я тоже не злюсь. С чего бы мне сердиться?