Лес повешенных

Пополудни Апостолу надо было встретиться с начальником главного склада боеприпасов, который расположили в углублении горы. Квартировал начальник в одном из соседних домов, но отлучился по каким-то делам, и Апостол решил его дождаться. К великой радости, он встретил тут поручика Гросса.

– Вот так встреча, дружище! – воскликнул Апостол, протянув ему руку. – Ты-то как тут оказался?

– Да вот уже почти неделю вместе со своими молодцами оборудую вам склад, – так же радостно отозвался Гросс, не выпуская ладони Апостола из своих железных пальцев.

Они болтали о том о сем, и вдруг Гросс сказал:

– Не думай, Болога, я не забыл тот наш разговор полгода назад в Зирине, помнишь? Когда ты меня обвинил в трусости!

– Я – тебя? В трусости? – изумился Апостол.

– Забыл! Конечно, забыл! – злорадно продолжал Гросс. – Тебя тогда интересовал только румынский фронт. До остального тебе и дела не было! Сболтнул походя и преспокойно забыл... А меня твои слова жгут до сих пор... Хотя я не считаю тебя правым, но сказал ты верно... В мягкой форме, конечно, ты обвинил меня, будто я говорю одно, а делаю другое...

– Ах, вот ты о чем! – сконфуженно пробормотал Апостол. – Я тогда не в себе был... болен, сгоряча и сказал, прости!..

– Ну, нет! Как у тебя все легко и просто получается: прости! – рассмеялся Гросс, уязвленный словами Апостола. – Допустим, я трус, лицемер... но... не могу же я не подчиниться приказу, меня тут же – к стенке, и конец!.. Стиснув зубы, я подчиняюсь, но дай срок, и я себя покажу... Во мне копится такая злость, такая ненависть, что готова все сокрушить!.. Я ведь никому не жалуюсь и не требую ни от кого жалости! Приходится терпеть – я терплю, подчиняюсь, притворствую, но я дождусь своего звездного часа, и тогда только держись!.. Камня на камне от всего не останется...

Апостол сокрушенно покачал головой и с сожалением возразил:

– Камня на камне? Но это же несчастье!

– Несчастье! Счастье! Брось, Болога! Меня не проведешь! Этой мишурой прикрывают свою немощь и малодушие. Злость движет миром! Злость и месть!..

– Но разве они утоляют душу?

– Опять ты за свое? – не на шутку разозлился Гросс. – Когда мне хочется пить, меня утоляет стакан воды – и это счастье.

– Нет, дружище. Стакан воды – это всего лишь утоление жажды. А счастье – это любовь, – серьезно ответил Апостол и грустно улыбнулся.

– И бог? – ехидно и желчно добавил Гросс. – Знаем мы эти сказки! В боге начало и конец, а нам и знать не следует, откуда мы пришли и куда уходим... Слышали!.. Обвешают пустоту громкими словами и рады! Благо доказательств никаких не надо!..

– В ком живет бог, тому не нужны и доказательства, – спокойно подтвердил Апостол. – Вера в бога возвышает нас над жизнью и примиряет со смертью...

– Ты что, Болога, совсем рехнулся? – раздраженно пожал плечами Гросс.

– Никакая наука не в силах убить в человеке бога, – спокойно продолжал Апостол. – Один вопрос рождает кучу других вопросов, и нет им конца. Умиротворение душе приносит только вера. Душа, потерявшая бога, мечется, ищет смысл жизни везде и не способна отличить добра от зла. То, что сегодня видится добром, завтра оказывается злом. Если бы бог покинул человека, душа бы лишилась главного – надежды; мир превратился бы в громоздкую и бестолковую машину, обреченную на холостое верчение и тарахтенье... Жить в таком мире было бы бессмысленно и нестерпимо! Вот это и был бы конец света!..

Поручик Гросс смотрел на приятеля то снисходительно, то с сожалением, то еле сдерживая негодование.

– Тысячи лет люди умоляли бога, чтобы он любил их, выпрашивали эту любовь, как подачку, потому что, слабые и малодушные, они нуждались в ней. Христианство велело полюбить друг друга, и мученики любви и веры умирали с божьим именем на устах... И что же? Под эгидой бога, несущего любовь, расцветают ложь, лицемерие, несправедливость... Бог, обещавший любовь, принес людям столько горя, сколько не приносили все остальные боги вместе взятые!.. Сколько жизней принесено в жертву во имя этой любви!.. Сколько людей убито во имя этого любящего бога!..

– Из любви не убивают, – невозмутимо настаивал на своем Апостол. – Убивают всегда из ненависти, а слова при этом можно произносить любые. Но когда наступит царство всеобщей любви...

– Перестань, Болога! – раздраженно перебил его Гросс. – Надоели эти байки! Слушать тошно! Да знай человек, что после смерти ему уготована лучшая жизнь, разве стал бы он медлить и волынить? Пустил бы себе пулю в лоб и разом перенесся в лучший мир. По-моему, все верующие либо притворщики, либо дураки!..

– Чтобы обрести бога, – спокойно возразил Апостол, – незачем ломиться в ворота смерти. Бог не оставляет душу ни там, ни здесь...

– Вот-вот... Этими сказочками кормят людей уже на протяжении двух тысяч лет! – презрительно процедил Гросс. – На языке бог и любовь, а в руке нож и удавка! Лицемерие!.. И не какое-нибудь наивное, мелкокорыстное лицемерие воина, а преднамеренное, целенаправленное, матерое лицемерие ханжей!.. Противно!