Леса хватит на всех

Он двумя пальцами подхватил рюмку за тоненькую хрустальную ножку.

— У нас говорят: «Как работать — руки дрожат, а на отдыхе рюмочку держат». Отдыхать — не работать. Эрго-бибамус![38]

И опорожнил сосуд, оставив Франу гадать, с каких это пор армянские трактирщики украшают свои тосты цитатами на классической латыни.

— Повьерьте, я не есть rasict… — говорил Пиндос, деликатно нюхая своё вино. — Эти African Americans — они совсем wild… дикие, со свой fucking вуду. Как хорошьё, что уу вас в Лес их почти нет. А в Манхэттен — вы не повериллль, но у них real… настоящие zomby!

— Вот об этом мы и хотели спросить. — Франа немедленно подхватила тему. — Нам сказали, ты что-то знаешь про чёрных зомби?

Пиндос задумался — ровно на то время, за которое он успел выцедить рюмку. Умар поспешно набулькал ему новую порцию.

— Здьесь в Москоу вский я зналль только слухи… — заговорил американец. — А вот там, в Манхэттен, их много. Эти fucking ниггеры… sorry за то что я не есть толерантный, но их fucking вуду посылайт black… fucking чьёрный зомби в бой и побеждалль. Их ничего не убивайт, только fire, огонь!

— А чёрные они потому, что их из негров получаются? — нетолерантно спросил Умар.

— Оу, ньет… — Пиндос затряс головой. — Их получайт из любой prisoners… кто попалль в плен. Разный, white, latinо, не есть важно. Или кто angered… рассердиль бокор, это fucking колдуны вуду. Если fucking ниггер не выполняйт приказ или что-то испортилль — бокор делается angy… отшшень злой, и делалль из него fucking зомби!

Он наклонился к собеседникам и понизил голос.

— Я слышалль, что патриархи ЦВЛ тоже делалайт black… чьёрный зомби. Загонялль льюди в фонтан из hell, и там они все… как это сказайт…

— Обращаются. — подсказала Франа. — Адские фонтаны — так в Манхэттене называют Прорывы.

— Непонятно… — Умар нахмурился. — А как они узнают место, где они должны произойти? У нас есть буйнопомешанные, которые мечтают попасть в Прорывы, но у них-то особая сложная метода поисков…

— Оу, нет… не искалль! — Пиндос отчаянно замотал головой, и Франа испугалась, как бы он не повредил себе шейные позвонки. — Они вызывайт… открывайт! Поют пьесня, зажигайт огонь в чьаша…

— Ритуал? — ахнула итальянка. — Так они умеют открывать Адские фонтаны… то есть, Прорывы? Никогда о таком не слышала, и даже не думала, что это возможно!

— Оу, yes, возможно! — снова замотал головой американец. — И я знайт, что они зотят отправляйт many… отшшень, отшшень много black… чьёрный зомби в Москва!

— Как это — переправить? — недоверчиво спросил Умар. — По воздуху что ли, на самолётах? И, главное, зачем?

Пиндос развёл руками.

— Я слышалль, что в манхэттен есть есть… как это по рюсский… wormhole сюда, в Московский Лес. Только не знайт, у кого — у ниггеров или у ЦВЛ.

— Wormhole — это червоточина, межпространственный тоннель. — перевела Франа. — Термин, который придумали фантасты и пожхватили физики. Ходили слухи, что в Московском Лесу недавно нашли нечто в этом роде.

— Да, в Щукинской Чересполосице. — подтвердил сильван. — Бич… дядя Сергей со Студентом там побывали, много рассказывали. Только ведь они все ведут в параллельные миры, а никак не в Америку!

— Я не зналль… — грустно отозвался американец. Слышалль, что wormhole ведёт в самый большой московский skyscraper.

— В высотку, что ли? — Франа вздрогнула, представив, как толпы чёрных зомби, неважно, под гул барабанов вуду или под песнопения ЦВЛ, неудержимо растекаются по коридорам ГЗ.

— Я не зналль точно. — повторил Пиндос. — Но могу сказайт, как они хотеть. Я…

— Погоди… — Франа подняла руки ладонями перед собой. — Дай хоть немного прийти в себя. Я сейчас отлучусь ненадолго, а вы допивайте вино. Вернусь — продолжим…

И, не дожидаясь ответа, встала из-за стола.

Франа услышала шум в зале, когда мыла руки. Поначалу не обратила внимания: кабачок, питейное заведение, всякое может случиться, местные вышибалы, надо полагать, не зря получают жалованье и призовут буянов к ответу. Но безобразие не прекращалось: к возмущённым и испуганным крикам добавился треск ломающейся мебели, чей-то вопль полный ужаса и мучительной боли, и тут из общей какофонии её слух явственно вычленил тонкий, перепуганный голос Пиндоса.

Это были уже не шутки — итальянка ни на миг не сомневалась, что её спутники нипочём не стали бы ввязываться в банальную кабацкую потасовку. Она опрометью метнулась к двери, распахнула, и едва не споткнулась о распростёртое в двух шагах от порога тело. Она узнала одного из охранников «Армении» — бедняга валялся лицом вниз в быстро увеличивающейся ярко-красной луже. Дальше, у кадки с фикусом, где раньше стоял их столик, два типа в длинных, до пят, плащах с капюшонами, которые крутили руки Пиндосу — американец тоненько верещал, и извивался, пытаясь вырваться. Сам столик превратился в обломки, и среди них копошился ещё один тип, весь облепленный зеленью, подливой и кусками жареного мяса — аппетитный аромат тёк по залу, смешиваясь с запахом крови и тонким земляничным букетом «Усахелаури».

— Бегите, синьора! Они пришли за нами!