Леса хватит на всех

Егор подтянул лямку — тяжёлый станок с тремя баллонами огнесмеси прилично оттягивал плечи — поправил висящий на брезентовом ремне брандспойт и пошагал вниз по голым бетонным ступенькам. Над головой и по стенам плясал тускло-жёлтый электрический кружок света, едва видный в свете калильной лампы, которую он нёс в руках. Когда кружок исчезал, сзади, из самого хвоста процессии раздавалось прерывистое жужжание — этот Татьяна жала на скобу фонарика-жучка.

Планы переменились буквально в последний момент. Мартин честно выполнил поручение, помог Шапиро приготовить порцию огнесмеси. На то, чтобы заполнить ею баллоны и закрепить их на станке, ушло не больше получаса, после чего Яков Израилевич потребовал объяснений. А получив их — задумался, и предложил свой вариант, согласно которому Егор и спутники берут с собой на вылазку Семибоярского — неважно, по доброй воле, или под прицелом «маузера». Сам же Шапиро, выждав подходящее время, под каким-нибудь предлогом наносит визит в лабораторию Симагина — с таким расчётом, чтобы пробыть там до того момента, когда «каратели» явятся туда, предположительно, с трофеем в виде скрученного и приведённого к страху божию чужака.

Предложение было неожиданным, но Егор, прикинув расклады, с ним согласился. Семибоярский уже сломлен и не будет особо упираться — особенно, когда увидит Мартина с Жезлом. Ну, а если этого не хватит (во что Егор не верил совершенно) — последний штрих наложит Татьяна, точнее, её «маузер». Нет, не тот человек, доцент Семибоярский, чтобы устоять под таким давлением. Да и зачем ему, если подумать, сопротивляться? Своего патрона он уже сдал с потрохами, а сотрудничество в деле экстренного потрошения чужака, глядишь, и зачтётся.

Один пролёт, поворот, другой — и новая лестничная площадка, такая же узкая, голая, запылённая, как и предыдущие. Здесь тоже была стальная, рыжая от коррозии дверь со штурвалом-кремальерой в центре и рычагами запоров по углам, причём все четыре повёрнуты в положение «открыто», и дуги блестящего металла под ободранной ржавчиной ясно указывали на то, что поворачивали их совсем недавно. Егор подёргал туда-сюда кремальеру — та, похоже, приржавела намертво. Интересно, подумал он, а если задраить эту дверь — что будут делать симагинские гости? Вернутся назад, или тут имеется ещё один выход? Скорее всего, второй вариант — обследовать будущее поле боя заранее, до вылазки они не успели, а искать по архивам планы подземных уровней — дело заведомо безнадёжное. Егор даже не был уверен, что подобные планы вообще существуют в природе.

Дверь отворилась — как ни странно, без ожидаемого пронзительного скрипа. Он задержался, провёл пальцем по массивным стальным петлям, понюхал. Пахло машинным маслом.

— В прошлый раз тоже было смазано. — прошелестел сзади Мартин. — Предусмотрительный, гадский папа…

— Погодите секунду… сказал он и, прежде, чем шагнуть через низкий железный комингс (так, кажется, называются эти стальные порожки? — он перекинул на грудь брандспойт и взял его наизготовку. Семибоярский за его спиной невнятно пискнул.

«…Боишься? Это хорошо, это полезно. Лишь бы не дал дёру, как дойдёт до дела — трус ведь, слизняк! Впрочем, Татьяна проследит, не зря он поставил её замыкающей…»

— Третий поворот налево. — сообщил Мартин. Тут недалеко, метров пятьдесят по коридору…

Он ещё наверху в деталях описал планировку, набросал карандашом схемку, на которой обозначил и повороты, и нужный им отнорок коридора, и даже фальшивый электрощит в тупике. Тем не менее, Егор благодарно кивнул в знак того, что услышал и оценил.

— Ну что, двинули?

А Мартина-то я недооценил, признался Егор. Самому себе признался, не вслух. Ведь правда: когда дошло до дела, факультетский алкаш встрепенулся и ожил, словно старый боевой конь при звуках трубы, и оставалось только гадать, что такое в этой истории вырвало его из обычного пред- (или после-) похмельного дурмана, и заставило действовать осмысленно, а пожалуй, даже и толково.

Когда по знаку Егора они заняли позицию в тупике (Семибоярский под конвоем Татьяны был оставлен дожидаться в основном коридоре), Мартин сделал, было, попытку чуть отодвинуть электрощит. Егор замотал головой — хоть лампочки под потолком и еле тлеют через одну, но чужаки вполне могут заметить пробивающийся через щель свет — и насторожиться. Бегай за ними потом по тоннелю…

Мартин всё понял: кивнул, извлёк из-за пояса Жезл и поднял его перед собой, прикрыв глаза. Из жезла появились два тонких белёсых жгутика, нырнули в совсем уж крошечную дырочку на щите и отправились путешествовать в темноту на той стороне. Егор терпеливо ждал; Мартин замер, на лбу у него выступили крупные капли пота, и только губы его — сухие, потрескавшиеся, — беззвучно шевелились.