Леса хватит на всех

Минуты текли томительно, медленно, словно загустевшее машинное масло из перевёрнутой банки. Несколько раз Мартин вздрагивал всем телом, но когда Егор делал движение, намереваясь прийти ему на помощь (как помогать, зачем — он понятия не имел…) — поднимал свободную руку в отстраняющем жесте. Однажды он заговорил — глухо, как в бочку: «Темно… ничего не видно…» и тут же замолк, оставив Егора гадать, насколько далеко в темноту углубились «шпионские отростки».

— Ну, что там? — шепнул он.

— Далеко очень… — невпопад отозвался Мартин. — Не разобрать. Вроде, шаги…

Он снова дёрнулся.

— Идут… впереди этот, который был у Симагина. За ним — ещё то ли четверо, то ли пятеро. Двое таких же, в капюшонах, остальные… нет!!!

Жезл со стуком упал на бетонный пол, жгутики стремительно поползли назад и втянулись в неровную, словно свитую из белых, окостеневших стеблей поверхность.

— Кто там ещё?..

— Не знаю. — Мартина трясло так, что слышен был стук зубов. — Не проси… не требуй, не уговаривай! Это как тогда, тридцать лет назад…

— Чёрная пыль? — спросил Егор. — За последние несколько часов он раз пять выслушал историю бегства Мартина с Соколиной.

— Нет, хуже. Там только пыль была, а тут люди,… нет, не люди… не знаю, но у них эта пыль повсюду, и снаружи и внутри. Сожги их, слышишь? Ни в коем случае не дай приблизиться!

— Хорошо-хорошо… — Егор успокоительно взял Мартина за руку, и почувствовал, что тот продолжает крупно вибрировать. — Но первый нужен нам живым. Вот что: когда щит откроется, я его выдерну, а ты — сможешь его скрутить? А я пока остальных…

И он положил ладонь на рукоять брандспойта.

— Скрутить? — Мартин задумался. — Смогу… наверное.

— Они сейчас далеко?

— Когда я их засёк — им оставалось ещё метров сто. Да вот, слышишь?

Егор прислушался. Из-за щита действительно доносились шаги неторопливые, как бы скребущиеся — словно тот, кто шёл, нарочно волочил подошвы по бетону. Егор сдвинул шланг огнемёта, нашарил под рукой заранее припасённый камешек и, не глядя, кинул его за спину, в сторону коридора. Условный знак Татьяне.

Звуки тем временем стали громче — похоже, неведомые гости подошли к заслонке вплотную. Щиток скрипнул и нехотя повернулся на петлях, коридор огласил ржавый скрежет, и в расширяющуюся щель хлынул электрический свет, яркий, режущий глаза, привыкшие к тусклому свечению лампочек под потолком.

— Давай!!!

Егор шагнул вперёд и сильно, едва ли не наугад, ткнул перед собой наконечником брандспойта. Короткий, придушенный вопль, он делает ещё шаг и сгребает пришельца за складки ткани на капюшоне. Рывок на себя — и чужак летит за спину, в объятия Мартина.

«…оглянуться? Некогда, справится. В крайнем случае, Татьяна поможет…»

Егор попятился, вскинул своё оружие и направил его в угольно-чёрный проём. Оттуда отчётливо пахнуло мертвечиной — не сладковатым запахом разлагающейся плоти, а чем-то другим. Сухим, могильным, давно рассыпавшимся в прах — но движущимся, шевелящимся, смертельно опасным…

— Па-а-аберегись!

Палец давит на спуск, хлопками срабатывают пиропатроны, с латунного наконечника срывается огненный язык и улетает в темноту. А ЛПО-50 всё ревел, выбрасывая жидкое пламя, пока баллон не опустел, и тогда дымная струя сразу опала, съёжилась. В дыре за электрощитком метались из стороны в сторону то ли два, то ли три клубка огня, издавая нечеловеческие звуки — то ли скрежет, то ли протяжный пульсирующий визг. Егор шагнул вперёд, намереваясь пинком закрыть створку, но тут один из клубков пламени прыгнул из глубины прямо на него — словно оживший протуберанец, извергнутый дымно-огненной преисподней. Рука сама скользнула за спину, перекидывая переключатель баллонов; пиропатроны хлопнули, и огнемёт снова взвыл, добавляя новую порцию огненного ада.

И вдруг всё закончилось. Створка электрощитка закрылась сама собой — наверное, из-за воздушной тяги, порождённой рукотворной печью тайном проходе. Егор закашлялся — тоннель заполнили клубы едкого, воняющего горелым маслом и какой-то химией дымом, копоть забивала ноздри, скапливалась во рту. «Вот болван… — подумал он, — нет, чтобы натянуть противогаз, а теперь отплёвывайся полдня сажей…»

Он обернулся. Мартин сидел верхом на поверженном визитёре, и жгутики, вытянувшиеся из Жезла, плотно оплетали тому голову, стягивали заломленные за спину руки, охватили петлёй-удавкой шею. Ноги чужака слабо подёргивались, в стороне, шагах в двух, валялся на бетоне длинный нож с волнистым лезвием. Один из отростков протянулся к лезвию и осторожно его… обнюхивал?

— Не вздумай трогать эту штуку, Студент… — Мартин с отвращением скривился. — Отравлено какой-то пакостной дрянью, поцарапаешься — враз ласты склеишь. Сейчас я его…

Отросток утолщился, дважды обмотался вокруг рукоятки ножа и поволок по направлению к исходящему дымом щитку. Доволок, просунул в узкую щель.

— Вот и хорошо. — сказал Мартин. — У тебя, кажется, ещё один баллон остался? Так выпусти его туда, для верности, и пошли отсюда, пока насквозь не прокоптились…