Лесков: Прозёванный гений

Двадцать восьмого января 1881 года умер Достоевский. На следующий день после его кончины вышел последний, январский, выпуск «Дневника писателя», в котором автор прославлял религиозный дух русского народа.

Никогда они не были близки, но всегда шли рядом. Недаром в ранние годы Лесков публиковался в «почвеннических» «Времени» и «Эпохе» Федора Михайловича и его брата. В их позициях было немало общего: обоих писателей интересовали народная вера и судьба христианства в современном мире; оба не любили революционеров и почти одновременно написали романы, проникнутые отвращением к нигилизму, социализму и политическому мошенничеству. И автор «Бесов», и автор «На ножах» не сомневались: нигилисты привели Россию на край бездны⁷⁷⁸. Оба были мистики, живо интересовались спиритизмом; по наблюдению критика Михаила Протопопова, и того и другого занимали отклонения от нормы.

В последний день января Лесков, преодолевая нездоровье, поехал на вынос тела Достоевского из квартиры в Кузнечном переулке и проводил гроб до ворот Александро-Невской лавры⁷⁷⁹. День выдался пасмурным, но безветренным, для зимы очень теплым – два градуса выше нуля. Было огромное стечение народа, 67 венков, 15 церковных хоров пели во время несения гроба, потоки поклонников текли по улице. Лавра не могла вместить и малой их части. У ворот монастыря случилась давка, и вскоре желавших проститься перестали пускать. Даже вдову писателя Анну Григорьевну сначала не узнали и чуть не оставили за оградой. Лескова не пропустили, на отпевание он так и не попал.

В тот же вечер его посетила незнакомая, дорого и изящно одетая дама, видевшая его на похоронах. Она приехала к нему как к наставнику, как прежде приезжала к Достоевскому, и тот был с ней, по ее словам, первый раз груб, второй – мягок. Дама, пожелавшая сохранить анонимность, попросила Лескова о совете, очень личном: много лет она изменяла мужу, от которого имела детей, и не знала, сообщить ли ему об измене или молчать. Совет она получила: ничего не рушить, а однажды, когда станет совсем уж невмоготу, просто молча уйти. Лесков пишет, что его посетительница исполнила эту рекомендацию в точности, только «молчаливый уход» ее обернулся трагедией – после внезапной смерти ребенка она покончила с собой.

Что в этой истории вымысел, а что правда, не узнать – Лесков набросал очерк много лет спустя после описываемых событий, в 1890 году, но, вероятно, считал его неоконченным; во всяком случае, опубликован текст был только после его смерти, в журнале «Нива»⁷⁸⁰. Интересно, что рамками, подходящими для обсуждения проклятого семейного вопроса и рассказа о несчастной женской судьбе, Лесков счел, с одной стороны, похороны Достоевского, с другой – повесть Толстого «Крейцерова соната». Очерк в первоначальном варианте назывался «Дама с похорон Достоевского», второе и окончательное название – «По поводу “Крейцеровой сонаты”», с текстом которой Лесков познакомился еще до публикации, по литографскому оттиску.

В очерке Лескова Достоевский предстает мудрецом и советчиком, а сам автор – неожиданно для себя – его наследником в деле помощи запутавшимся дамам.

В реальности никто в Лескове наследника Достоевского не видел; наоборот, вскоре после похорон ему приписали анонимный и крайне недоброжелательный очерк о покойном, вышедший в «Петербургской газете». Слух, что некролог этот принадлежит перу Лескова, исходил из редакции «Нового времени». В ночь на 3 февраля Лесков написал Суворину подробное объяснение: