Лесков: Прозёванный гений

Дополнительным доказательством того, что Лесков написал «Левшу», опираясь на множество текстов, является то обстоятельство, что именно в начале 1880-х он в своих исторических работах осваивал стратегию создания текста-палимпсеста, построенного на наложении и взаимопроникновении нескольких точек зрения, нескольких способов видения проблем. По замечанию современной исследовательницы творчества Лескова Анны Александровны Федотовой, «документальная основа очерков, на которую неоднократно указывает автор, сочетается с авторским вымыслом, факты оборачиваются мистификацией, “чужое” становится “своим”»⁸³².

Черпая идеи и образы из самых разных источников, Лесков создавал весьма неожиданных и в итоге совершенно оригинальных персонажей. Тот же косой Левша до странности нехорош собой: «на щеке пятно родимое, а на висках волосья при ученье выдраны»⁸³³. Лесков вообще любил выводить в центр повествования невидных, странненьких и даже убогих, особенно в рассказах, объединенных в цикл «Праведники», куда вошел и сказ о тульских умельцах. Но какой смысл был в том, чтобы делать таким уродливым именно Левшу? Вглядевшись в его черты, мы легко обнаружим, что косина, леворукость, родимое пятно – не произвольный набор; все три особенности внешности героя подчинены определенной логике.

В каком именно смысле Левша косой? Возможно, в буквальном – косоглазый, что в фольклорной системе ориентиров делает его человеком опасным: косоглазый в народном представлении связан с нечистой силой. Но косина могла означать и то, что Левша обладал особым зрением, видел мир иначе, чем все. Не это ли свойство помогло ему превзойти товарищей-туляков – выковать гвоздики для микроскопических подковок? Не исключено также, что «косой» здесь – просто синоним леворукости: у Левши всё не так, не прямо, как у других.

Левое в мифологических представлениях самых разных народов тоже не означало ничего хорошего и всегда было связано с неправотой, неправильностью. «Твое дело лево, неправо, криво», – поясняется в словаре Даля. Можно вспомнить и выражения «пойти налево» или «работать налево». На иконах праведники, в том числе и добрый разбойник Дисмас, распятый на Голгофе рядом с Христом, всегда изображались справа от Него, грешники – слева. Вместе с тем, как указывал филолог Вячеслав Всеволодович Иванов, «мифологический мир нередко представлялся как зеркальный по отношению к обычному, поэтому леворукость мифологических героев подчеркивает их необычность и служит символом иного мира»⁸³⁴. Возможно, делая своего мастера не только косым, но и леворуким, Лесков давал понять, что он особенный, житель двух миров, а чтобы намек стал еще прозрачнее, сделал Левшу еще и «меченым» – наградил родимым пятном на щеке.

Родимое пятно в фольклоре часто выступало как знак судьбы, скорее дурной, чем доброй. Но одновременно в народных сказках и балладах именно родимое пятно помогало родителям опознать свое кровное дитя.

Кому же свой Левша? Вероятно, всем русским людям, народу, который он представляет. И Лесков в «литературном объяснении» косвенно подтверждает это:

«Рецензент “Нового времени” замечает, что в левше я имел мысль вывести не одного человека, а что там, где стоит “левша”, надо читать “русский народ”. Я не стану оспаривать, что такая обобщающая мысль действительно не чужда моему вымыслу, но не могу принять без возражения укоры за желание принизить русский народ или польстить ему»⁸³⁵.

Наконец, Левша – оружейник, кузнец. В европейской традиции кузнец – персонаж мифологический. Кузнечное ремесло в народных представлениях считалось высшим умением, а кузнец – обладателем сверхъестественных знаний, вхожим в потусторонний мир и легко общающимся с нечистой силой. Именно поэтому гоголевскому кузнецу Вакуле из «Ночи перед Рождеством» удалось слетать на чёрте в Петербург. Кузнецу подвластна стихия огня, Левша пламени тоже не боится: когда его с товарищами пытаются выманить из домика, где они работают, пугая, что «по соседству дом горит», он спокойно отвечает: «Горите себе, а нам некогда». Между прочим, появляется в сказе и чёрт – в тот момент, когда алкогольное состязание Левши и английского «полшкипера» достигает апогея. Интересно, что «полшкипер» не сомневается: чёрт Левше послужит: