Лесное лихо

Все разом обернулись. На куче каменных обломков стояла девушка. Одна. Это само по себе было удивительно – женщинам не полагается ходить одним, только в сопровождении мужа или, если его нет, взрослого родственника-мужчины. Ну, почтенная пожилая женщина может одна сходить на базар. А уж в мёртвый город ни одна девчонка носу не сунет.

Но она стояла здесь. Одна. И вдобавок совершенно голая. На ней не было ничего, кроме башмаков до середины голени, вроде солдатских. Если бы замершим с вытаращенными глазами пацанам было с чем сравнивать, они бы отметили, что незнакомка отличается от большинства женщин. Женщина должна быть мягкой, чтоб было, за что подержаться, а эту как будто сушили над огнём. У неё широкие покатые плечи и мускулистые руки, небольшие вздёрнутые грудки, подтянутый живот – кажется, под гладкой кожей уложены два ряда плоских камешков, а ноги – длинные и сильные, точно у кобылицы. Смеющееся лицо обрамляют коротко стриженные белые кудри – волосы такого цвета встречаются у потомков обращённых…

Девчонка шагнула вниз, опершись левой ногой на закачавшуюся плоскую глыбу.

– Ну что, мальчики, будем молчать или повеселимся? – она игриво прищурилась и прикусила ноготь, а правой рукой огладила себя.

Залмун издал мучительный стон. Все обернулись к нему. Он держался за шаровары возле паха.

– Я… это… – пробормотал он, готовый провалиться сквозь землю от стыда, что осквернился среди бела дня, на глазах у друзей.

Девчонка изумлённо вздёрнула брови, но в следующее мгновение поняла, что случилось, и рассмеялась.

– Ах-ха-ха! Бедняжечка! Ты так меня хотел, что не сдержался?

– Э, сюда подошла! – крикнул Гаджиф. Он сам был близок к тому, чтобы испачкать штаны, и смех беловолосой шлюхи стегнул его, как плетью.

Девчонка только хохотнула и покрутила бёдрами так, что пацаны, не стесняясь, завыли от желания.

– Помоги мне спуститься… – попросила она и протянула руку. Гаджиф поднялся по камням, которые похрустывали и шевелились под ногами. Он хотел схватить эту сучонку за руку, но девка увернулась и, с неожиданной силой стиснув его запястье, рванула на себя. А потом, когда Гаджиф непроизвольно дёрнулся назад, пытаясь удержать равновесия – оттолкнула его.

Гаджиф взмахнул руками, заорал и упал с каменной кучи спиной вперёд. Под голову ему попал острый камень. Послышался мокрый хруст, ноги Гаджифа задёргались и замерли. Из-под головы медленно вытекала тёмная кровь.

Но другие пацаны этого уже не видели – они с криками бросились вдогонку за хохочущей девушкой.

Залмун и глупенький Йилтош полезли по куче камней, Исымбей и остальные решили оббежать каменную насыпь кругом и отрезать сучке путь к отступлению. Но не тут-то было: она сиганула с высоты полутора своих ростов прямо на Мафекжина и ударила его обеими ногами. Он упал, неудобно выставив руку, и завыл от боли. А девчонка приземлилась на корточки, легко подскочила, увернулась от руки Исымбея и помчалась прочь. Она опережала преследователей на несколько шагов, петляла между кустов и редких деревьев. Когда пацаны, подбадривая сами себя, орали, что они с ней сделают, она без тени страха оглядывалась назад, улыбалась и махала рукой – айда, догоняйте!

На пути у неё стоял дом, окна в котором превратились в бесформенные дыры. Девчонка, не останавливаясь, сильно оттолкнулась от земли и рыбкой нырнула в ближайшее окно.

Внутри загремело.

– Она там! – крикнул Исымбей, хотя это и так было всем ясно. – Айда, пацаны! В доме накроем!

Пацаны один за другим вскарабкались в окно, куда только что запрыгнула девка. Они оказались в большом зале. Посередине от пола до потолка тянулись круглые столбы – штук десять, хотя раньше их было больше, но остальные были разрушены. Под ногами тут и там валялись обломки камней. Пол почти полностью закрывал слой земли, на котором рос бурьян. Разумеется, девки здесь уже не было.

Последним, с помощью Йилтоша и Залмуна, влез Мафекжин. При каждом неосторожном движении он подвывал и ругался то на друзей, то на беловолосую сучку. Правая рука у него распухла и стала толще ноги.

– Я эту тварь в жопу трахну без смазки! – бормотал он сквозь сжатые зубы. – А потом она мне конец оближет. Своего говнеца с кровью похавает, шлюха рваная.

– Сладенький, ты тоже любишь пожёстче? Ой, я просто потекла! – промурлыкал знакомый голосок.

Беловолосая стояла посреди зала, привалившись плечом к столбу. Пацаны оставили Мафекжина – тот пошатнулся и заскрипел зубами от боли – и бросились за ней. Девчонка носилась по залу, задорно смеясь, а потом исчезла в тёмном проломе в стене. Преследователи полезли следом.

Они оказались в полутёмном колодце. Пахло гнилью, плесенью и дохлятиной. Вверх шла лестница – выщербленная, с обвалившимися ступеньками, поросшая мхом и травой, но вполне надёжная. Пацаны осторожно пошагали вверх.

Лестница обвивалась вокруг четырёхугольного столба. Столб был изнутри пустым – на этажах в нём открывались мрачные тёмные проёмы. Лезть туда не хотелось. Даже заглядывать.