Лесоруб (СИ)

Игнорируя мои угрожающе растопыренные колючки, фотограф повторно поцеловал кукиш.

— Расплети пальчики, — посоветовал альфа. — Затекут.

Япона папа, я бы расплел, но — словно заклинило. Слишком больно шевелить рукой. Точно перелом, теперь наложат до конца каникул отвратительный гипс. Обидно, подиумная карьера — коту под хвост. Звездочка Инге Фролов погас, едва затлев искрой над горизонтом, немилосердно сокрушенный навалившимися злыми обстоятельствами.

Егор, странно кривя рот, выпрямил мне пальцы, поцеловал каждый по очереди, потом — в ладонь.

— Вставай, — велел хозяйским, резковатым тоном, — чудочко. Одеться я тебе помогу.

И таки помог — натянуть боксеры, футболку и домашний спортивный костюм, после — справиться с носками и обуться. Захарка подавал вещи. Его распухающая справа челюсть мне нравилась — отличный у меня хук, мощный, в следующий раз поостережется табуретками махаться.

А дальше… Дальше эти… эти изверги под локотки бережно, словно хрупкую вазу, сопроводили меня на стоянку, к машине фотографа, загрузили на заднее сиденье и повезли в травм.пункт. Вдвоем, ага. И рентген не показал перелома — еба-на-на, ура-а-а! Гипс отменяется!

Осчастливленный диагнозом «сильный ушиб» я принял от врача травматолога рецепт на обезболивающие таблетки, запрыгнул жаждущему поздравить меня с удачей Егору на шею и… догадаетесь сами? Нервы сдали, короче.

Обратно в общагу мы прибыли уже без театральных эффектов. Я, разводящий сырость, тихо шмыгал носом, промокая слезы выданным Егором платком, и мрачно размышлял о том, как с больной рукой буду готовить. Захар молчал, Егор тоже молчал. Похоже, альфы переживали, что за мной, поскакунчиком, не уследили и я покалечился из-за пустяка.

Бла-бла-бла.

Идиотом быть не запретишь. Это я о себе, не о них. И зачем сиганул в окно, спрашивается, безмозглая, запаниковавшая омежина? Воистину, у страха глаза велики. Стыдно перед альфачами за не викинговую трусость.

У ворот общаги поджидал сюрприз — Максю принесло. Взъерошенный и бледный, моделька, по-моему, похудел и осунулся еще больше, но глазами буквально сверкал.

Перегородив своим тощим телом вход во двор, альфа, подчеркнуто не замечая моего «незаметного» экскорта, протянул… букет пунцовых полураспустившихся роз. Неоригинально, и Глеб розы притаскивал. Я бы предпочел полевые ромашки, дикий северный кот.

— Привет, — поздоровался он. — Куда пропал? На звонки не отвечаешь, смс-ки не открываешь!

У-бля, во-бля, едрическая сила, а купленный в аптеке, за компанию с обезболивающими таблетками, тест на беременность болтается в кармане нераспакованный.

— Я-то? — я спрятал левую, подвешенную на перевязь руку под полой накинутой на плечи, расстегнутой куртки. — Никуда не пропадал. Просто осваиваю новый вид деятельности — прыжки с высоты.

Макся не понял.

— С парашютом прыгаешь? — уточнил парень, округляя глаза, с оттенком уважения.

Я мотнул головой «Увы, пока не дошел до этого почетного уровня», и Макся недоуменно изогнул бровь. Объяснять ему что-либо мне не хотелось до тошноты — потеря времени. Иные заботы волновали, понасущнее. Например, питания, моего и Егора. Интересно, фотограф умеет готовить? Поможет ли на кухне в те дни, пока моя рабочая рука толком не функционирует, или свалит к папочке и придется давиться бутербродами?

Хуй тогда буду жрать бутерброды, подластюсь к Захарке, хитрожопая омежина. Без зазрения совести надавлю на жалость, мол, я бедный, несчастный инвалид, ручка болит, а супчика очень хоцца… И запеченной в духовке курочки, и картошечки-пюрешки, и котлетку, и отбивнушку, и салатик, и жареной рыбки… Я много чего ем, практически все, лишь бы домашнего приготовления!

Макся подержал-подержал букет на весу и опустил, растерянно затоптался.

— Ты мне не рад, — выдал, ссутулив костлявые плечи.

Еба-на-на, приметливый. Я действительно тебе не рад, чувак, прости. И розам твоим не рад, от слова совсем. У меня истинный альфа завелся, я теперь занятый, меченый и практически замужний. Спасибо за минувшую течку, тест на беременность карман оттягивает.

Как повежливей послать нежеланного ухажера, чтобы свалил в туман? Хамить модельке неловко — Макся не виноват, что мы не истинная пара, и ничем меня не обижал. Спас в щекотливой ситуации. Трахал, насколько силенок хватило, в гон. Обеспечил высокооплачиваемой работой. А я ему — кину букет в морду? Отличная благодарность получится.

Блядь. Я блядь, не Макся. Трусливая омежья вoблядь, прячущаяся за завесу молчания вместо того, чтобы решить возникшую проблему интеллигентно раз и навсегда. Вот чего дожидаюсь? Анорексик не исчезнет.

— Макся… — я покусал губу и, шагнув вперед, обнял модельку здоровой рукой. — Я встретил истинного. В тот же вечер, как уехал от тебя. Прямо здесь, где мы сейчас стоим, в воротах общаги. Простишь за холодность?

Моделька выдохнул сквозь зубы, посопел и отстранился, предварительно запечатлев на моей щеке невесомый поцелуй.

Отпустил?

— Серьезно? — он криво, мучительно улыбнулся. — Так тебя надо поздравить? Поздравляю.