Лестница в небо

Он попытался вдохнуть, набрать полную грудь воздуха, но у него ничего не получилось, он даже не смог открыть рот. Случайно сбросил со стола вилку и тарелку, опрокинул стакан. Пиво впиталось в скатерть, а стакан медленно покатился вслед за разбившейся о бетонный пол тарелкой. Разбился и сам. На миллиарды осколков. Глеб словно бы в замедленной съемке наблюдал за тем, как осколки разлетаются по полу. Мир вокруг померк, потерял все краски…

А потом Глеб упал лицом в столешницу, дергаясь и плюясь кровью. Несколько минут он корчился в мучениях. Затих. И больше никогда не шевелился.

* * *

Брыкающегося Рахмана удерживали трое ударовцев, двое из них поставили лидера на колени и вывернули руки, третий держал за подбородок, не позволяя анархисту отвернуться, сильно бил Рахмана, стоило ему сомкнуть веки, чтобы не видеть страдания своих парней.

У стен построились остальные боевики «Удара», вооруженные пистолетами и автоматическими винтовками – вопреки условиям посещения ужина. Оказалось, что оружие хранилось в соседней комнате. Когда анархисты стали задыхаться, ударовцы мгновенно повскакивали со своих мест, выхватили пистолеты – и добили тех, чей организм оказался более стойким. А затем отправились за автоматами, чтобы держать ситуацию под полным контролем.

– Ничего личного, Анатолий Рахманинов, – сказал Турко. – Если бы ты вспомнил мои слова при нашей встрече после «Битвы за Армейские склады», – с наигранным пафосом выговорил он, – то никогда бы не пришел на этот ужин, согласился бы на все наши требования или бежал. Но ты не побежал. Наращивал тут силы, место подыскивал. Знал, что в открытом поле мы вас легко достанем. Знал, что мы заодно с СБУ. Но это лучше, чем сосать натовцам. Лучше своей стране служить, а не хрен пойми кому!

– Как… какие… слова?! – смог выговорить Рахман.

Его с головой накрыло чувство безысходности. Он застонал, а после и закричал от отчаяния. До крови прокусил себе губу. Вновь стал рыпаться, но все было без толку. Бессердечный подполковник сплюнул ему под ноги.

– Ты не помнишь? А я вот помню. У меня хорошая память. Я не только слова не забываю, но и то, что вы были нашими злейшими врагами. Мы исполняли задание СБУ, а вы – задание своего командования. Только ты держал своих бойцов в неведении. Что ж, посмотри теперь. Ты солгал, и они все умирают из-за твоей лжи. Тогда, в ту нашу памятную встречу, я сделал акцент на том, что прошлое никуда не ушло, что мои ребята помнят, что твои ребята помнят. Помнят, что наш союз – это как бочка с порохом, к которой вот-вот поднесет спичку глупый мальчишка. Я сказал, что все союзы со старыми врагами такие. Я был честен с тобой тогда, я честен с тобой и сейчас.

– Сука! Под собственной крышей! За ужином! Ты будешь проклят! Зона сожрет тебя, сучара!

– Древнейшие суеверия, а производишь впечатление умного человека. Даже в очках бегаешь. Вы, сталкеры, никогда не отличались умом и сообразительностью. Зона не живое существо, чтобы кого-то сжирать. Она не может наслать проклятье. Это все бред, это вы начитались псевдонаучных статей. И ты лукавишь, я не всех за ужином перебил. Некоторых, кто отказался идти сюда, мои бойцы перебили в их постелях, перерезали им глотки, других перестреляли на территории нашей базы. Работали бесшумно, мы опробовали партию пистолетов с глушителями, что нам прислали. Завтра сожжем тела и отмоем кровь. Неприятная процедура, но что поделать. – Словно подтверждая сказанное, из рации полковника донесся голос солдата, который доложил об успешном окончании казни всех анархистов. – Мы всех сожжем, не беспокойся. Тебя тоже. Нельзя же прикармливать дикое зверье, хотя хотелось, чтобы ты стал кучкой говна. Все стремится к своей истинной ипостаси, Толька Рахманинов.

– Я… убью… тебя…

– Нет, ты меня не убьешь, как не убьет меня и твой приятель Андрей, лаборант Коннор, поджигатель Огонек и очаровательный младший научный сотрудник Скай. Никто из них не впишется за свой клан. Не смогут. Я же сказал, что нас кроет СБУ. И не только. Андрей сейчас на Большой земле, но найти и устранить его будет нетрудно. А зачем мне думать, что Андрюша может собрать армию, как в дерьмовом фильме, а потом прийти и отомстить за тебя? Скай и Коннора ликвидируем на всякий случай. Последние анархисты. Огонька я хочу спалить заживо. За то, как он разделался с моим другом в прошлом году.

– Сучара! Не трогай Скай! Не трогай никого из них! Они все ушли! Все!