Летят перелетные птицы

– Да Ивановна она! Анна Ивановна! – высунулась с торопливой подсказкой Татьяна Михайловна. – Что ж ты неосторожно так? Сильно голову-то расшиб?

– Нет, ничего.

– Ага, ага… До свадьбы заживет, значит, – кивнула головой Татьяна Михайловна, проявляя дежурное сочувствие. И тут же спохватилась, зажав рот рукой, пролепетала тоненько, слезливо: – Ой, да что я говорю, дура безмозглая… Какая такая свадьба…

Неловко переступив на месте, пожала плечами, заторопилась в дом, продолжая приговаривать себе под нос что-то виновато-невразумительное.

Александр, невольно повторяя ее движение, так же виновато-невразумительно пожал плечами, оглянулся ей вслед, выудил из кармана пачку «Парламента», пальцем откинул крышку, тряхнул слегка вверх.

Она наблюдала за этими изящными жестами, как привороженная. Вот потянул мягкими губами сигарету из пачки. Вот появилась в другой руке длинная зажигалка, сверкнула на солнце полированным металлическим блеском. Щелк – и вспыхнул невидимый глазу огонек, соединился с концом поднесенной к нему сигареты. Втянул щеки, прикуривая, выдохнул через тонкие ноздри первый трепетный дым. Глянул на нее исподлобья, отступил на шаг, отводя сигарету чуть за спину.

– Никак, знаете ли, бросить курить не могу… Знаю, что надо, а не могу. Да и обстоятельства, как видите, не способствуют…

– Да уж… – медленно покачала она головой. – Плохие у вас обстоятельства, Александр. Скрывать не буду, очень плохие. Историю болезни привезли? Помните, я вас просила?

– Охх… Простите, забыл… Нет, ну как же я забыл, а? Фу, черт…

Сильно, с раздражением, затянулся, даже порычал сердито, постучав костяшками пальцев по лбу.

– Да ладно, не переживайте так. В следующий раз привезете. Просто я хотела посмотреть, сравнить… Я третьего дня к Варе лаборантку посылала, результаты анализов уже есть.

– И…что?

– Да ничего хорошего, в общем. Вы же знаете, у нее болезнь Аддисона.

– Ну да, вы говорили… И врачи в больнице говорили, не я не запомнил, простите… Совсем памяти нет на всякие медицинские названия. А что это, напомните мне еще раз?

– Ну, это такое серьезное нарушение функции надпочечников… Дефицит гормонов в организме. Отсюда и бессонница, и крайняя раздражительность…

– Какая раздражительность? У кого, у Вари – раздражительность?

– Да… А что вас так удивляет?

– Но Варя… И вдруг раздражительна? Нет, но…Надо же, никогда не замечал… И что ваши анализы показали?

– Да ничего хорошего, Александр. Снижение сахара в крови, анемия… В общем, надо определяться с количеством заместительных препаратов. Я потому и просила вас историю болезни привезти.

– Да, да, я понял! В следующий раз привезу обязательно! И все лекарства, какие надо, вы только названия мне запишите, я все куплю!

– Нет, не надо. А впрочем… Хорошо, я вам запишу.

– Спасибо… Спасибо вам, Анна Ивановна.

– Можно просто Аня… Если помните, мы еще в прошлый раз об этом договаривались…

– Да? Ах, ну да… Вполне возможно… Ну что ж, тогда спасибо вам, Аня.

И – все. И – завис диалог в воздухе, как дым от его сигареты. Получается, вроде как обо всем переговорили… А дальше-то что? Надо повернуться и уйти, что ли? Тем более, Варя спит. А может, она целый день проспит…

Да, надо уйти. Но ее будто пригвоздило к месту, ни туда, ни сюда. Будто происходила в организме некая тоскливая химическая реакция, выпадала серым осадком панического нытья – не помнит, не помнит… Другой совсем Александр Синельников приехал, не тот, что шел с ней рядом по дождливой улице на автостанцию, волоча цветастую котомку с гостинцами в руках! Наверное, все силы в пепел этого осадка ушли, и такая вдруг дрожащая слабость в ногах образовалась, хоть на землю садись. Как он сказал – вполне возможно? То есть… вроде как усомнился, что ли? И ее зачем-то с этим «договаривались» не к месту понесло! Получается, сама о себе напомнила…

Да. Похоже, ему никакого дела до нее нет. Стоит, задумался, курит уже вторую сигарету подряд. Да, надо уйти… И невозможно уйти. Полное безволие напало, как паралич.

– Анн Иванна… – прозвучал с крыльца тихий зов Татьяны Михайловны, и она обернулась на него так резво, будто ей спасательный круг кинули. Даже и не поняла поначалу, о чем ей женщина толкует.

– …Вы ж, поди, даже позавтракать толком не успели… Может, не побрезгуете?

– Что, простите?

– Татьяна Михайловна просит вас отобедать с нами, Анечка… – прозвучал за спиной тихий, чуть насмешливый голос Александра Синельникова. – Она с утра пироги пекла, очень старалась, так что уж не отказывайтесь, пожалуйста. Один с картошкой, другой с луком и яйцом. Вкусные, я пробовал.

– Спасибо, конечно… – неловко пожала она плечами, обращаясь исключительно к Татьяне Михайловне. – Только я не…

– …Ну, вот и хорошо! – ощутила она прикосновение его ладони на своей руке, чуть повыше локтя, – пойдемте в дом, Анечка.

– Ой, погодите… – неловко закопошилась на крыльце Татьяна Михайловна, – а может, я вам в огороде стол-то накрою?

– Где? – спросили оба дружным хором, в недоумении переглянувшись.