Летят перелетные птицы

Вскипевшее внутри возмущение требовало выхода, и не приведи господь, если оно слезами к глазам кинется. Еще чего не хватало, совсем уж ни к селу ни к городу будет. Надо как-то этот выход закрыть, и чем скорее, тем лучше… Воспарить как-то надо, расслабить готовое пролиться слезами разочарование. Ну совсем же, совсем невыносимо он курит, уставившись в куст смородины!

Рука сама потянулась к стакану с наливкой. Сжала его в ладони, хватанула несколько жадных глотков, перевела дух, выпила до самого донышка. Со звоном жахнула стаканом об стол, повернула к Александру Синельникову голову – смотрит! Да еще и с живым насмешливым удивлением! Нормальная человеческая эмоция пробилась, надо же!

– А ловко у вас получается, Анечка! – произнес весело, – очень даже залихватски приложились! Браво, браво.

– А то. Конечно, ловко. Что делать, так организм шепнул – надо расслабиться. Давайте, присоединяйтесь. Вашему организму тоже надо.

– Вы думаете?

– Я не думаю, я знаю. Поверьте мне на слово, я ж медик все-таки. Долгое состояние напряжения опасно для здоровья. Надо по напряжению механикой бить, то есть сильным градусом. Против лома нет приема.

– И часто вы такой лом в ход пускаете?

– Нет. Я вообще не пью. Не люблю. Просто сегодня случай особенный.

– Какой же?

– А вы не задавайте дурацких вопросов, вы лучше присоединяйтесь. Вам тоже надо напряжение снять. Оно у вас зашкаливает, я же вижу.

– Да, напряжение меня в последнее время с головой накрыло, вы правы… Знаете, я иногда даже боюсь, что и не выплыву из него…

– Что, так работы много?

– Да причем здесь моя работа, Анечка! Когда много работы, это, наоборот, хорошо. Творческому человеку рабочее напряжение только в радость. Я в нем плаваю, как рыба в воде, без устали. Даже делиться напряжением ни с кем не хочу, все себе забираю, как старый скупердяй. Похож я на скупердяя, Анечка?

– Не поняла… В каком это смысле?

– Да в том смысле, что партнерства в своем деле не терплю. Все сам должен сделать, из своего собственного нутра вытащить. Все, от начала и до конца, начиная от разработки новой линии до приема мастеров в пошивочный цех. И все прикладные проблемы – тоже моя забота… Очень, например, люблю поиском новых лиц заниматься…

– Это поиском новых моделей, что ли?

Она и сама почувствовала, как грубо прозвучал ее вопрос, будто с нехорошей какой подоплекой. Александр глянул грустно, помолчал, усмехнулся понимающе.

– Ну, это же только неискушенному в модном бизнесе человеку кажется, что поиск новых лиц – сплошное удовольствие… Сидят, мол, на кастингах озабоченные мужики, рассматривают красивых девушек, да? Вы тоже так считаете?

– Нет, Александр, вы меня не так поняли… Я вовсе не хотела…

– Да ладно, Анечка, не извиняйтесь. Я просто хотел сказать, что поиск новых лиц – очень трудозатратное дело, только и всего. Как и весь модельный бизнес, впрочем. Чего мне только стоило при своем модном доме школу юных моделей организовать… И салон красоты, и магазин, и даже свой журнал… Да вы знаете, наверное.

– Да, Александр. Конечно. Ваше имя давно у всех на слуху. Кто ж не знает модный дом Александра Синельникова?

– А однажды я, знаете, талантливого фотографа пытался найти… Даже Макса Конева хотел из Питера к себе переманить. Мучился, мучился, а потом взял и сам решил попробовать… И ведь получилось! То, что мне надо было, то и получилось! Все-таки есть в скупердяйстве какой-то смысл, вы не находите? Вдруг открываются в тебе новые, абсолютно невероятные возможности…

– Но ведь… Это, наверное, очень трудно, когда все сам… Как вы один-то все успеваете?

– Ну, что вы, не надо уж так все буквально воспринимать! Конечно, я не один. За моей спиной целый штат дизайнеров, администраторов и разработчиков свои задачи выполняет. Но эти задачи я им авторитарно определяю, без намека на какую бы то ни было коллегиальность… И не потому, что я им не доверяю, просто по-другому не умею. Так уж я устроен, что делать… Плаваю во всем этом, сплю по три часа. Опасно напрягаюсь, как вы изволили выразиться. Нет, Анечка, такого рода напряжение совсем для организма не опасно, уверяю вас. Я из другого напряжения боюсь не выплыть… Из напряжения горестного обязательства…

Вздохнув, он потянулся к стакану, начал катать в ладонях его рисованные мелкой хрустальной изморозью бока. Она молчала, боясь спросить про то самое напряжение горестного обязательства, из которого он боится не выплыть – слишком уж сакраментально бы этот вопрос прозвучал. И без того ясно, чего спрашивать.

– Иногда мне кажется, что я из него и не выплыву. Знаете, так бывает, наверное… Жизнь несет и несет тебя теплым течением, и потакает тебе во всем – давай, плыви, купайся в свой творческой индивидуальности, сколько хочешь! Ты и плывешь… А потом замечаешь, что ноги в водорослях запутались. И надо остановиться, и нырнуть, чтоб решить эту проблему. Обязательно надо. И ныряешь, а что делать? А поток над головой течет, течет… Уже без тебя, сам по себе…