Летний день, или Корыто со старостью

– Я, доченька, я… – Раиса Сергеевна схватила дочь за руку. Поднесла руку к сухим губам. Лиза руки не отрывала, бесполезно, мать все равно сделает по-своему. Да и сил у нее бороться с ней не было. А может, и не нужны ей силы? Ничего впереди, только эта койка, эти стены да мать. Отпустят домой, и там тоже койка, стены и мать…

– Петр Андреевич заходил. – Лизонька открыла глаза. – Искал тебя, хотел поговорить.

– Да что ж искать меня, я ж тут. Слушаю его, делаю все, как он велит. – Женщина потянулась к сумкам.

– Оставь. Подождет это. Иди к нему, узнай. – Лиза посмотрела на мать. В глазах ее, словно уголек, затеплилась надежда.

– Да что узнавать-то? – Голос матери чуть зазвенел от недовольства, но тут же осекся, опять стал заискивающе-мягким.

– Сходи, – опять попросила Лиза. – Может, важное что…

– Да что же ты, что, доченька? – всплеснула руками Раиса Сергеевна. – Да сейчас же схожу! Не волнуйся только, нельзя тебе. – Раиса Сергеевна поднялась со стула и, глянув на дочь с укоризной, вышла из палаты.

Кабинет Крутова был в другом конце коридора. Раиса Сергеевна надеялась застать Петра Андреевича одного. Других врачей она недолюбливала, уж очень пронырливые, суют свой нос куда не следует, Петр Андреевич хотя бы деликатный и мнение ее уважает и выслушивает.

Дойдя до кабинета, Раиса Сергеевна замерла у дверей. Вроде голосов не слышно. Может, Крутов ушел в другой корпус или вообще уехал из больницы? Раиса Сергеевна уже собралась возвратиться в палату. Лизе можно сказать, что она его не застала, но вдруг дверь перед ней распахнулась.

– Раиса Сергеевна, здравствуйте, а я вас ждал, прошу! – Петр Андреевич пригласил ее в кабинет.

Раиса Сергеевна охнула от неожиданности, растянула губы в улыбку и впилась глазками во врача. Петр Андреевич, прикрыв за ней дверь, предложил стул и снова занял свое место за столом.

– А у меня новости, – сразу начал он. – Вы, наверное, слышали о докторе Лазареве и его методе?

Раиса Сергеевна слышала эту фамилию впервые.

– Ну, это ничего, – как будто спохватился Петр Андреевич. – Вы же не врач, в конце концов, чтобы знать все новые методы. А вот моя обязанность, Раиса Сергеевна, вам о них докладывать. – Он раскрыл лежащую перед собой папку. – Не буду морочить вам голову медицинскими терминами, но скажу, что полученные недавно результаты Лазарева очень, очень обнадеживают. Конечно, много еще неясного… – Он внимательно посмотрел на нее и тут же продолжил: – Но и шансы есть. И очень, очень неплохие. Зафиксировано несколько случаев полного выздоровления.

За последний месяц профессор успел ознакомиться с выкладками коллеги и даже познакомился с ним лично. Но сейчас его интересовало совсем другое. Он пристально изучал сидящую перед ним женщину, даже по-детски добродушная улыбка врача не могла скрыть его едкого взгляда.

Петр Андреевич положил много сил на то, чтобы помочь Лизе. Ему удалось стабилизировать ее состояние, достать необходимые лекарства, к тому же несколько месяцев назад не без его содействия Лизу включили в программу одного фонда, который помогал больным с Лизиным диагнозом. Теперь каждый месяц из фонда, помимо бесплатных лекарств, приходила сумма на ее содержание, и это помимо пенсии по инвалидности, которая полагалась Лизе. По нынешним временам сумма получалась более чем приятная, и вся эта сумма целиком направлялась Раисе Сергеевне.

– Даже имея не такие высокие шансы, люди решаются. – По возможности ровным голосом проговорил Петр Андреевич. Лицо Раисы Сергеевны исказилось, стало напряженным, как у игрока, просчитывающего варианты. Петр Андреевич читал его как книгу, самую мерзкую книгу, которую ему довелось когда-либо читать.

«Лечение может оказаться бесполезным… – роились в ее голове мысли, – или даже ускорить течение болезни, и тогда…» Тогда в скором времени она потеряет дочь и… лишится пособия и Лизиной пенсии. «А если Лиза выздоровеет… – Лицо ее перекосилось и глаз непроизвольно задергался. – Тогда… тоже… тоже не будет пособия и пенсии…»

Петр Андреевич замер. Ему очень хотелось увидеть, чем закончится борьба, которую с таким трудом скрывала старуха. На днях он получил согласие другой пациентки с таким же диагнозом, как у Лизы, провести лечение по новому методу, так что опробовать метод лично у него будет возможность, но все же… хотелось хоть как-то помочь и Лизе.

В комнате повисла тишина. Вдруг губы старухи задрожали, казалось, еще секунда – и она прошипит, а то и вовсе бросится на профессора: пусть лучше так! Так как есть! И пусть все, все оставят их в покое!

Но дело приняло совсем другой оборот. Голос ее вдруг задребезжал, и она начала всхлипывать:

– Да что ж, Петр Андреевич, что ж это такое? – На него смотрели глаза, в искренность которых было трудно не поверить: – На Лизоньке, на кровиночке методы испытывать? Да разве ж можно пойти на такое…

Крутов, еле сдерживая брезгливость, кивнул, хотел что-то сказать, но передумал, вскочил из-за стола и проводил старуху до дверей.

НЕБО, КРЫША, ВЫСОТА