Лето круглый год

Возможно, что это была моя расплата за те самые 13 сэкономленных песо. Дверь моего номера смотрела прямо на место обитания полусоотечественника. Приятели к нему приходили с пяти утра, а уходили после 12 ночи. И все время был слышен пронзительный голос бывшего Макарова. Его голос странным образом вобрал и русские, и испанские интонации с преобладанием последних. Хотя я мало что понимал по-испански, однако прослушав раз пятнадцать чудесную историю о поселившемся в номере напротив профессоре из России, я начал даже улавливать какие-то повороты сюжета, что история эта наполняется деталями, когда встает этот профессор, когда пьет чай и т.п.. Это были чрезвычайно занимательные беседы между сеньором Макаровым и его слушателями (я очень редко слышал их голоса – это был театр одного актера). Когда на прощанье я подарил сеньору Макарову несколько русских монеток, он с помощью зубов продемонстрировал, какие проделает в них дырки, после чего поместит их на брелок и будет вечно меня помнить.

Итак, гостиница эта была в Сальте, прелестном небольшом аргентинском городке. Я несколько раз спрашивал, сколько в нем жителей. Цифры были от двухсот тысяч до семисот. Никто не знал сколько, ни университетские профессора, ни даже сеньор Макарофф, который, похоже, знал ответы на все вопросы. Все-таки, видимо, в Сальте жило около 200000 человек. Помимо технического университета в нем были две фабрики с сотней рабочих, масса магазинов и кафе. А также множество авторемонтных мастерских.

Кафе здесь были центром жизни среднего и ниже среднего класса. Утром я шел в университет и видел в кафе рядом с гостиницей компанию, что-то обсуждающую и мирно попивающую кофе. Возвращаясь из университета, я видел все тот же состав компании, включающей владельца этого маленького кафе, и все те же чашечки кофе или бутылочки кока-колы. И поздно вечером можно было увидеть тех же людей в том же месте. Иногда за столиком сидел кто-либо изучающий какие-то бумажки. Он мог так сидеть часами, и хозяин не требовал от него большого заказа: чашечка кофе да какая-либо булочка – это и все, что он обычно заказывал за много часов сиденья.

Число людей, имеющих постоянную работу, в Сальте не могло быть большим, и меня всё время мучил вопрос, на какие средства живёт большинство жителей городка. Тот же вопрос интересовал меня и в России во время перестройки. Я хорошо знал ответ относительно той прослойки, к которой я принадлежал сам: это была не жизнь а выживание за копейки. Однако в России значительная часть низкооплачиваемых людей имела сады и огороды, за счет которых как-то подправляла свой скудный бюджет. В Сальте садовых участков не было. Садовый участок за городом был дорогим удовольствием, которое мог себе позволить университетский профессор или владелец среднего по размерам магазина, но никак не мог простой рабочий, а тем более безработный, к каковым относилось большинство.

При том, что жизнь в Сальте была чрезвычайно дорогой, для меня это так и осталось загадкой, как же существовало большинство жителей городка. В то время правительство установило твердый курс: один песо – один американский доллар. Обменивались песо на доллары в любом количестве, и маржа была что-то вроде четверти процента за обменную операцию. Рабочие в то время получали 100-200 песо в месяц. Полный университетский профессор был чрезвычайно высокооплачиваемым человеком, его заработок был 1200 песо. Чашка кофе в кафе стоила 3 песо, а с булочкой все пять. Бананы на улице продавались по 10 штук за песо. Примерно так же стоили апельсины. Цены на импортные товары были такими же как и в России: подешевле за китайские изделия и резко дороже за американские или европейские.

На площади рядом с гостиницей росли апельсиновые деревья. Апельсины падали вниз, однако я никогда не видел, чтобы кто-либо пытался их собрать с дерева. "А зачем? – спросил Рикардо. – Если человек хочет есть апельсины, и у него нечем заплатить, он пойдет на рынок и попросит. И ему дадут апельсины, которые потеряли товарный вид, за просто так." Однако слабо верится, что таким способом можно было прокормить всех жителей этого города.

Когда я улетал из Аргентины, Рикардо с печалью в голосе говорил, что вот сейчас должны избрать нового президента, который собирается привести в соответствие доходы страны с доходами граждан. Вскоре его избрали, а результатом его действий было то, что средний класс потерял свои сбережения и перестал быть средним.