Лето прошло

В начале семидесятых, задолго до того, как стать клоуноподобной пенсионеркой, почти за двадцать лет до того, как увести Сокольского от его второй жены, до попытки самоубийства в семьдесят пятом и до трех абортов, приведших к бесплодию, Марина работала в издательстве «Энциклопедия» редактором с английским языком. Она была очень красивой блондинкой с синими глазами, пользовалась бешеным успехом у мужчин и крутила роман с самым интересным женихом издательства, который написал диссертацию о Шекспире и говорил, что Высоцкий кривит душой, утверждая, что Гамлет все же выбирает жизнь. Марина на короткое время заразилась от него любовью к Набокову и провела одну ночь с контрабандной «Лолитой». Потом были «Дар», «Приглашение на казнь», тонкий сборничек на английском языке с девичьим лицом на обложке – «Весна в Фиальте», а также «Смех в темноте» и «Пнин» – тоже на английском. Марина была немного разочарована «Лолитой», оказавшейся не такой уж эротичной, и мало что поняла в Набокове, но наслаждалась запретным и хотела еще и еще, как и в любви с обаятельным сослуживцем, евреем по матери, уехавшим в середине семидесятых в Германию и одиноко живущим сейчас в еврейском доме престарелых в Берлине.

Недавно Марина зашла в книжный магазин, чтобы купить календарь, и увидела Набокова, но сердце не защемило и не екнуло.

Виктория съела два куска «Наполеона», Гаспарян, испугав Лидию Павловну, – ни одного. И когда он в очередной раз посмотрел на часы и взял Викторию за локоть, Ирина Павловна виновато подумала, что неправильно придумала меню. Все вылезли из-за стола, чтобы проводить режиссерскую чету. Сокольский заметил у телевизора желто-серую книжку. «Три апельсина».

– Та-а-ак, кто это у вас детские книжки читает?! Ваш Юрий вроде из этого возраста вышел.

– Какая прелесть! У меня тоже такая есть, ее еще моя мама, когда была маленькая, читала! – Виктория взяла книгу в руки, начала листать.

Анатолий Петрович невежливо оттеснил Гаспаряна и почти вырвал «Три апельсина» у Виктории.

– Сейчас, сейчас! Вы только послушайте! Это очень интересно! Я всегда любил эти сказки. Но недавно случайно открыл, зачитался, и меня осенило. Там столько смысла, столько символики! Да вот… «Три апельсина». Смотрите: принцу исполняется двадцать один год, и он начинает испытывать невыносимую тоску. Чтобы от нее избавиться, отправляется на поиски трех апельсинов. Находит их. Надрезает первый, чтобы утолить жажду. Из апельсина появляется девушка, которая тоже хочет пить. Он не может ее напоить, и она умирает. Вторая тоже. А третий апельсин он специально раскрывает только возле большой реки, из которой третья девушка может пить, сколько угодно. И женится на ней. Понимаете иносказание? У принца тоска – по любви! И жажда трех девушек – жажда любви! И как тонко показано – третья любовь выживает, потому что принц думает не о себе и не трогает апельсин, пока не найдет реку. Вот это любовь!

Гаспарян застонал:

– Куда тебя все время заносит?.. Надеюсь, ты будешь сценарий писать, а не сказки народов мира читать. Или Шекспира толковать.

Сокольский гулко засмеялся:

– Да принц третью сохранил, чтобы с ней трахаться, как сейчас говорят.

– Нет, постойте. Дайте договорить. Там есть еще один нюанс. Там же была попытка подлога. Хромая и одноглазая служанка попыталась занять место девушки из апельсина и стать женою принца. И за свадебным столом тоже почувствовала жажду. Но была посрамлена и наказана. Чувствуете, какой образ любви! Любовь как жажда, как тоска, как заклятье, волшебство! И вот что важно – любовь равных идеальных людей. Прекрасный принц и прекрасная дочь короля апельсиновых деревьев. Кривым и хромым служанкам счастливая любовь не светит. Я до конца не продумал, что понимать под кривизной и хромотой: душевные изъяны, материальные проблемы, и то и другое? И если мы все кривые и хромые, то любви нет в принципе!

Все стояли, переминаясь с ноги на ногу, и не могли дождаться, пока Рогов прекратит нести бред.

– А что, для тебя новость, что любви нет? Не наблюдал, как, к примеру, молодые, бедные и бесталанные выходят замуж за старых, богатых и успешных? – ядовито спросила Марина.

Сокольский обомлел и ткнул жену локтем в бок.

Гаспарян Марининой бестактности не услышал, поскольку, не дождавшись конца монолога Рогова, недвусмысленно удалился в коридор.

А Виктория услышала прекрасно и попыталась испепелить Марину взглядом.

Лидии Павловне вдруг стало очень-очень обидно. Она поняла, что Анатолий Петрович говорил о той огромной любви, которой не испытывал к ней, своей жене.

Сокольский подумал, что Рогов совершенно прав и никакой любви на свете нет. Первая жена лупцевала его по щекам, когда он приходил под утро домой после актерских застолий. Вторая не заметила порезов на его руках, когда он стоял в коридоре после автомобильной аварии, и недовольно проворчала: «Ты же обещал быть вовремя к обеду. Уже три раза разогревала суп. Хоть бы раз сдержал слово». А Марину поздно менять на кого-то, но она так примитивна! И опять это вечно преследующее его проклятие – женская неприличная ревность.