Лето в Эклипс-Бэй

— Ты был чрезвычайно полезен. — Она поправила свои очки на носу и откашлялась. — Раз уж мы завели этот разговор, я, наверное, должна воспользоваться возможностью извиниться за ту маленькую глупую сцену прошлой ночью, когда ты убегал. Давай просто спишем это на счет двухгодичного воздержания, грозы и моего необычного эмоционального состояния.

— Миленький список причин. — Он запустил пальцы в свои волосы. — Кстати, для записи, я не убегал. Было поздно, а мне нужно было забрать Карсона и отвезти его домой.

— Ну, конечно. — Она бросила взгляд на свои часики. — Рада, что мы это уладили. Тебе придется меня извинить. Мне нужно возвращаться в галерею.

— И кто же убегает теперь?

Она поджала губы. — Мне нужно заняться своим делом, а тебе расследовать пропажу картины.

— Верно. — Жаль, что за этими чертовыми солнечными очками не было видно ее глаз. — Не хочешь зайти ко мне поужинать со мной и Карсоном сегодня вечером?

Она замешкалась. — Спасибо, но боюсь, сегодня вечером я занята.

В животе у него снова похолодело. — Ситон?

— Вообще-то, да. Как ты узнал?

— Счастливая догадка, — мрачно произнес он.

— Он хочет, чтобы я взглянула на его картины. — Она отвернулась и направилась обратно к галерее. — Он никогда не выставлял свои работы, и хочет узнать у меня как профессионала, есть ли у него шансы выгодно их продавать.

— Чушь собачья. Он хочет затащить тебя в постель.

Она остановилась и обернулась через плечо. — Не хочешь сказать мне, что произошло между вами двумя?

— А, черт. Никогда никому этого не рассказывал. — Он распахнул переднюю дверцу BMW и уселся за руль. — Может, это будет для меня терапией.

— Ник, постой…

Он захлопнул дверцу и посмотрел на нее сквозь опущенное стекло, заводя мотор. — Ситон смертельно ненавидит меня, потому что думает, что у меня был роман с его бывшей женой, когда они были еще женаты.

Рот ее приоткрылся, но она не издала ни звука. То, что она потеряла дар речи несколько успокоило его, но не слишком.

— И еще одно, — добавил он, срываясь с места. — То, что произошло между нами прошлой ночью не было терапией. Это был великолепный секс. Это не одно и то же.

Он выехал с портовой парковки, оставив ее стоять там в своем ярко фиолетовом джемпере и неприлично сексуальных шлепанцах.

Глава 11

— Чего, черт возьми, ты ждешь от меня? — проворчал Салливан в трубку. — Я тут пытаюсь заниматься слиянием.

— Горько сообщать тебе это, — прорычал Митчелл на другом конце телефона, — но моему внуку и твоему сыну не нужна помощь, чтобы завершить объединение «Мэдисон и Харт». Они оба управляли своими компаниями много лет. Они знают, что делают. Ты просто мешаешь, стоя у них над душой там, в Портленде. Оставь их в покое и обрати внимание на более важные вопросы.

— Более важные вопросы? Никогда раньше не слышал, чтобы ты употреблял столь изысканные фигуры речи, Митч.

— Должно быть, подхватил их от одного из красноречивых Хартов. Послушай, у нас в Эклипс-Бэй возникла проблема.

Салливан откинулся на стуле и стал разглядывать панораму за окном временного кабинета, который его новый зять, Гейб Мэдисон, ему предоставил. Офис «Мэдисон Коммершл», которая вскоре превратится в «Мэдисон и Харт», был расположен на верхних этажах портлендского офисного здания. Со своего места он мог видеть, как по реке Уилламет плывут суда.

Летний день был солнечным и теплым. Синоптики предсказывали жару на улицах города, но большую часть своего времени в эти дни он проводил Фениксе. Он знал, что такое жара, и это была не она.

— Мне кажется, что это у тебя проблема, Митч, — сказал он, и помолчал недолго, обдумывая более важные вопросы. — А не у меня. Именно ты решил взять на себя заботу о внучатой племяннице Клаудии Баннер.

— Проблема, которую мы обсуждаем касается твоего внука, — парировал Митч. — Я же сказал тебе, что не буду стоять в стороне и не позволю ему…

— Заткнись. — Салливан внезапно поднялся со стула.

Сжимая телефон в руке, он подошел к окну. — Не нужно повторять это еще раз.

— Не нужно повторять чего? — невинно поинтересовался Митчелл. — Что я не позволю Нику втянуть Октавию в связь, а потом бросить ее, когда он решит, что хочет заменить ее какой-нибудь другой дамочкой?

— Ты говоришь о моем внуке. — Рука Салливана яростно сжала трубку, но ему удалось не повысить голоса. — Он не бабник, черт побери.

— Вот как? Тогда почему он не нашел себе хорошую женщину за последние четыре года и не остепенился снова? Ведь именно так поступаете вы, Харты, разве нет? Женитесь и не разводитесь?

— Да, Митч. В отличие от безупречного примера семейных ценностей, который ты подал своим внукам своими тремя или четырьмя женами и Бог знает сколькими романами, мы, Харты действительно уважаем семейные ценности.

— Не впутывай в это моих внуков.

— Трудно не делать этого, ведь они женаты на моих внучках.

— С семейными ценностями у Гейба и Рейфа все в полном порядке, и тебе это известно. Лилиан — страсть Гейба, а Ханна — Рейфа. Ничто не может встать между Мэдисоном и его страстью. Эти два мальчика женаты на всю жизнь.

— Так было и с Ником, — тихо произнес Салливан.

На линии воцарилось молчание.