Лето в маленькой пекарне

– Тише! – цыкнул он и тут же громко сказал: – Ладно, пока.

А вот Полли побоялась открыть рот. Хакл вытолкал ее за дверь.

– Этот тип такая СВИНЬЯ! – заорала Полли во все горло. – Он только и делает, что все ПОРТИТ! Жуткий, жуткий тип! Он уморит рыбаков голодом, он превратит Флору в рабыню, и он расист!

– С чего ты взяла, что он расист? – удивился Хакл.

– Ой, да все знают, что каждый, кто говорит, что политкорректность сводит с ума, на самом деле хочет сказать что-то расистское.

Хакл самым мудрым образом проигнорировал это высказывание.

– Если честно, Флора, в общем, не выглядит более несчастной, чем обычно, – заметил он.

– Ты бы лучше не заикался о моем возвращении на работу, – буркнула Полли, пиная камешек на дороге. – Это было унизительно!

– Знаю, – согласился Хакл. – Прости. Я просто хотел быть абсолютно, на сто процентов уверен, что все и дальше пойдет так же. – Он повернул Полли лицом к себе.

Неяркий солнечный свет играл на волнах; море отступало, обнажая блестящие древние камни дамбы.

– Потому что, моя милая, в противном случае разве я решился бы уехать?

Полли, устроившись в коляске мотоцикла, бережно прижимала к себе коробку, где сидел Нил.

Патрик выдал им медицинскую карту тупика и горячо одобрил решение вернуть его в заповедник.

– Заведите щенка, – посоветовал он, – существо, за тысячи лет эволюции ставшее отличным домашним питомцем.

Полли, прищурившись, так посмотрела на него, что Патрик отвел глаза. И попросил ее испечь для него побольше хлеба, чтобы его можно было заморозить, – вместо оплаты огромного счета за операцию, который, как пояснила Полли, ей пока не по карману.

– Ваш уход с работы изменил мою жизнь к худшему, – сказал Патрик. – Весьма к худшему. Мы вас принимали как нечто само собой разумеющееся, Полли.

Полли пожала плечами.

– Все в жизни меняется, – вздохнула она. – И такое случается.

Патрик посмотрел на нее, и она вспыхнула.

– Но это не всегда выглядит справедливым.

– Потому что так оно и есть, – уныло ответила Полли. – Такого не должно быть. Но ведь никто гарантий не дает…

Она посмотрела на Нила. Тот рассеянно клевал бинт, который нашел на столе Патрика. Бинт размотался, и Нил принялся охотиться на него.

– С ним все будет в порядке, – сказал Патрик, угадав ее мысли. – Все будет отлично. Ему будет хорошо.

– Сколько раз он должен вернуться назад, прежде чем я смогу его оставить у себя? – внезапно спросила Полли.

Патрик вздохнул:

– Полли…

– Я серьезно. Сколько раз?

– Нет, это так не работает, – ответил Патрик. – Вы должны его отпустить. Чем больше времени он проведет с другими тупиками, тем скорее вернутся его природные инстинкты. Он не игрушка. А вы не в диснеевском фильме.

– Ну да, – сказала Полли. – Я как будто в «Фантазии», когда у Микки-Мауса все ужасно плохо и он уже тонет, а его колотят все эти швабры…

– Вот только не надо так думать, – возразил Патрик. – Животные всего лишь гостят у нас. Нам здорово повезло, что они у нас есть, что они живут с нами какое-то время и делают нашу жизнь лучше, – но потом все кончается.

Полли кивнула. Но она не поверила Патрику.

Жизнерадостная новозеландка, с которой Полли уже встречалась, по-прежнему работала в заповеднике для тупиков на северном побережье. На ней были шорты хаки; вьющиеся волосы стянуты в простенький хвостик.

– Привет! – бодро приветствовала она гостей. – Вы нашли еще одного?

– Нет, это тот же самый, – напряженно ответила Полли.

Она боялась, что Нил разволнуется, снова оказавшись здесь, но он мирно дремал в своей коробке.

– Ух ты! – воскликнула девушка. – Ну да, помню. Домашний тупик. Потрясающе!

Она вынула Нила из коробки. Он сонно посмотрел на нее.

– Да ты на войне побывал, приятель, – сказала новозеландка, рассматривая его шрам. – Что случилось?

– Кот напал, – пояснила Полли.

Сотрудница заповедника кивнула:

– Да, за этим нужно следить. И как раз поэтому ему будет лучше на море.

Полли промолчала. «Это не навсегда, – сказала она себе. – Не навсегда».

– Эй, дружок! – обратилась она к маленькой птице, наклоняясь к самому клюву. – Пора тебе устроить каникулы, хорошо?

Нил пискнул и с любопытством огляделся по сторонам. В Маунт-Полберне тупиков было очень мало: чайки ревниво охраняли свою территорию. Потом он опять недоуменно посмотрел на Полли.

«Мы увидимся снова, – думала Полли. Она не могла по-другому. – Я снова его увижу. Потому что иначе мне не выдержать».

Она чмокнула Нила в головку, а потом новозеландка отнесла его к маленьким бассейнам среди камней, где собралось множество тупиков. Тут царил птичий гомон; камни были сплошь покрыты пятнами помета. Похоже, птицы прекрасно чувствовали себя вместе. Неподалеку толпились взволнованные дети в непромокаемых куртках, они наблюдали за тем, как птиц кормят рыбой. Еще одна стайка промчалась в небе, наслаждаясь свободой, танцуя под порывами ветра.

Именно Хакл, а не Полли быстро наклонился к Нилу, проверяя, осталось ли на его лапке кольцо с надписью «Мед Хакла», надетое давным-давно, и на мгновение прижался лицом к блестящим перьям птицы.