Лето в маленькой пекарне

– Конечно, – слегка заплетающимся языком сказала она. – Как в фильме «Отец, сын и любовница»… это же настоящая чертова заноза в заднице!

Ни единое дуновение ветерка не тревожило густую зелень, дикий тимьян буйно рос сквозь проржавевшую ограду старой железнодорожной ветки, целое поле маргариток укрыло насыпь. Полли и Хакл смотрели друг на друга. И словно никого больше не было в целой вселенной; будто, как в фильме «Там, где живут чудовища», пространство вокруг захватили растения.

Хакл шагнул к Полли и заставил ее поднять голову. Он смотрел весело, как всегда, словно ожидал, что мир будет добр к нему, и в итоге обычно так и случалось. Но сегодня в его голубых глазах светилась грусть и даже проглядывало беспокойство.

Полли нервно сглотнула и постаралась не думать о своем разговоре с Керенсой. И все-таки зачем, ну зачем она надела сегодня старую поблекшую джинсовую куртку и блузку в цветочек? Конечно, как знать, счел бы Хакл ее более привлекательной в дорогущем бальном платье или нет, но он сохранил бы в сердце именно этот образ… Солнце поблескивало в ее волосах, когда Хакл привлек ее к себе и нежно поцеловал веснушки на ее носу, – и тут он вдруг осознал, что ему хочется сказать очень многое, но стоит только начать, стоит попытаться дать свободу словам, как брызнут слезы, он никуда не уедет и они окажутся в еще худшей ситуации, чем сейчас.

И потому он, не отводя взгляда от больших, слегка растерянных глаз Полли, хранил молчание вплоть до той самой секунды, когда они ощутили легкое колебание воздуха, потом услышали свисток, затем рев, – и поезд, с древним локомотивом и вагонами, двери которых открывались вручную, медленно подошел и остановился у платформы.

– Хакл… – начала было Полли.

И вдруг из вагонов высыпала огромная толпа молодых мужчин и женщин; они хохотали и несли в руках шампанское; мужчины были в костюмах, женщины – в разноцветных платьях, шляпках и легких шарфах; все смеялись и кричали во все горло, и тут же у них за спиной, перед станцией, словно ниоткуда, вырос целый автопарк дорогих черных автомобилей, украшенных голубыми и розовыми лентами.

– Свадьба, – пробормотала Полли.

Должно быть, свадебное торжество – судя по всему, весьма шикарное – состоится в одном из отелей на побережье. Поезд почти опустел, и среди гвалта и толчеи огромной пестрой компании Хакл направился в вагон, аккуратно положил на сиденье свой рюкзак, а потом высунул из открытого окна руку и лохматую голову.

– Полли… – произнес он.

Она с надеждой посмотрела на него своими большими глазами, протянула руку и сжала его пальцы. Но он был слишком далеко для поцелуя, и ни один из них не мог до конца поверить в расставание, пока проводник не дунул в свисток и поезд не тронулся с места, и столько осталось недосказанного между ними, столько неистраченных поцелуев… Полли даже побежала следом за поездом, но это, конечно, было глупо, и она только и смогла, что крикнуть: «До свидания!» – а он только и мог, что высунуться подальше из окна, повторяя: «Я вернусь! Я вернусь!» – как будто пытался кого-то убедить, то ли ее, то ли самого себя. А потом ветер донес последнее: «Я люблю тебя!»

Когда поезд превратился в точку на зеленом горизонте, Полли отвернулась и очутилась в огромной счастливой толпе гостей. Оживленно болтая, они рассаживались по машинам, а потом под хлопанье пробок от шампанского весело отправились в путь вдоль маленькой железнодорожной ветки. Полли проводила их взглядом и потащилась в ту же сторону, чтобы усесться на остановке в ожидании автобуса, который мог и не прийти, и ехать домой, на маяк, где погасло все то, что было светом.

Глава 13

– Я все так же одинока.

– Разве вы не можете хоть в чем-то взять на себя инициативу?

– Я пыталась. А потом он просто исчез из города, так что я усвоила урок. Я не знаю точно… но думаю, они все ненавидят меня из-за моего кота. Или потому, что я соблазнила брата Хакла, или по какой-то другой причине. Они наверняка постоянно перемывают мне косточки.

– Думаете, так оно и есть на самом деле? Или вы все это лишь вообразили?

– А какая разница?

Две недели спустя Полли более или менее отказалась от попыток заснуть. Зачем спать, когда не нужно для чего-то просыпаться?.. В кухне сковородки, формы для хлеба, листы для багетов и живая закваска лежали без дела.