Левая Политика. Россия на пенсии

Вдвойне примечательно, что далеко не все учёные воспринимают инновационный «штиль» и низкие темпы производительности как явное предзнаменование скорого возвращения Тёмных веков. Скажем, профессор Стэнфордского университета П. Дэвид доказывает, что внедрение таких крупных новшеств, как генератор постоянного тока, всегда сопровождалось продолжительным «диффузионным лагом», поэтому не следует требовать от инноваций «моментального» макроэкономического эффекта [David, 1990]. П. Кругман просит читателей «The New York Times» не спешить с выводами об исчерпании потенциала цифровой революции и предрекает скорое начало хозяйственного подъёма, разгоняемого началом второй фазы информационно-коммуникационного переворота, базирующегося, в отличие от первой стадии, на беспроводных технологиях [Krugman, 2013]. Разделяя технооптимизм принстонского экономиста и жизнеутверждающий тезис одного из ведущих мировых экспертов в области истории развития технологий, профессора Северо-Западного университета Дж. Мокира — «будущее должно принести нам больше технического прогресса, чем когда-либо ранее» [Mokyr, Is Technological Progress], сформулируем своё видение первопричин рассматриваемой «технопаузы». С нашей точки зрения, глобальная инновационная пауза 1990-2010-х гг. детерминировалась взаимоналожением завершения холодной войны, вынуждавшей противоборствующие стороны щедро финансировать программы фундаментальных исследований, и стартовавшей за падением железного занавеса мощной волны глобализации, которая, с одной стороны, активизировала процессы выноса отраслей материального производства на периферию мирового хозяйства, позволив государствам ОЭСР снизить объём потребления природных ресурсов, одновременно улучшая экологическую ситуацию в своих странах, но с другой — пошатнула позиции индустриальной сферы как главного заказчика инноваций. В результате «информационное общество», мыслившееся теоретиками постиндустриализма оптимальной формой социально-экономического развития, максимально полно раскрывающей творческий потенциал личности, и зиждившееся на взаимодополнении промышленности и наукоинтенсивных видов услуг, переродилось в деиндустриализированную социально-экономическую систему с гипертрофированным сервисным сектором. Её сущностные характеристики рассмотрим сквозь призму проявившихся важнейших проблем размывания индустриального каркаса и его замещения приобретшим угрожающие масштабы торгово-финансовым комплексом, упразднения модели социально-рыночного хозяйства и раскручивания производства создававшихся в рамках парадигмы «планируемого устаревания» товаров.

2. Проблемы, детерминированные технологической стагнацией