Левая политика. Социальный диагноз

Играют. Наука в США финансируется большей частью государством, что как бы ставит её вне рынка как такового. Университеты выступают получателями грантов, они же контролируют и расходы по грантам и отчитываются по ним перед государством. Но мы участвуем в рынке как покупатели. Вокруг науки в США крутится огромное количество бизнесов, производящих реактивы, приборы, всевозможные материалы для научных исследований. Всё эти производства наукоёмкие, высокотехнологичные, инновационные, требующие квалифицированной рабочей силы. Это вам не джинсы на коленках клепать. Об этом почему-то в России всегда забывают. «Чистая» наука, которую у нас так презирают, выступает в США гигантским стимулом для развития как раз такого типа производства, которое позарез нужно России. Кстати говоря, в конце 80-х такие производства возникли в России всего за несколько лет буквально на пустом месте. Стали производить ферменты, всевозможные препараты, клетки и продавать их научным коллективам. Многие из этих продуктов были лучше, чем зарубежные фирменные, я точно это знаю. Мы некоторые из них с собой в Америку привезли и там использовали, и не мы одни. А всё почему? Потому что был потребитель в лице науки и люди, способные такие вещи производить. Сейчас, к сожалению, нет ни того, ни другого.

Кстати, о чистой науке: как Вы оцениваете проект Сколково?

Я внимательно прочитала доступные мне материалы по Сколково, в том числе и официальные. К науке этот проект прямого отношения не имеет. По крайней мере, пока. В материалах упоминается, что в Сколково, конечно, будет развиваться академическая наука, будут студенты, аспиранты, но нигде никаких конкретных мер или шагов, которые бы это обеспечили, не описано. Когда разговор идёт более или менее конкретный, речь всегда идёт о технологии, а не о науке. У нас всё время путают науку и технологию. Эти вещи, конечно, взаимосвязанные, но, в то же время, весьма разные и нуждающиеся в разных условиях для своего существования и развития. Взаимосвязь очевидна: наука поставляет технологии идеи и людей, технология науке — технические возможности. Существует, конечно, некая непрерывность, начиная с науки, изучающей природные процессы просто так, чтобы знать, через все варианты прикладной науки, прикидывающей, нельзя ли из этого знания извлечь какую-то пользу, и кончая технологией, создающей практические методы производства полезных вещей или решения практических проблем. Наука, именуемая иногда академической, чистой, высокой и так далее, производит знание, полезное для всех, но не настолько нужное какому-то конкретному человеку, чтобы этот человек заплатил за него деньги. Поэтому-то технология существует в условиях рынка и финансируется на коммерческой основе, в то время как наука — явление абсолютно внерыночное и финансируется в подавляющем большинстве случаев напрямую государством.

Практика показывает, что без мощной науки устойчивое технологическое развитие невозможно. Можно, конечно, какое-то время продержаться на заимствованных идеях, как показывает пример Японии. Но как показывает пример той же Японии, если не удаётся создать свою первоклассную науку (а Японии не удалось), технологический импульс постепенно затухает. Я не могу рассуждать о технологии вообще, я не такой универсальный специалист, но если говорить об областях, с которыми я более или менее знакома, таких как биотехнология, разработка лекарственных препаратов и других методов терапии, то они не могут существовать без соответствующей науки. Если эту пуповину перерезать, то вся эта технология просто умрёт, что, собственно, у нас и произошло.

Так вот, сколько я не читала материалов о Сколково, там всё время речь идёт о бизнесе, о разработках, которые могут быть внедрены, реализованы, использованы бизнесами. Это не наука, это технология, или в лучшем случае прикладная наука. Но как я уже сказала, всё начинается с «чистой» науки; не будет её — не будет ничего. Конечно, в любом случае хоть какая-то активность государства в этой области предпочтительнее, чем то абсолютное безразличие, преобладавшее в течение почти 20 лет. Станет ли Сколково началом подъёма, преобразования или очередной потёмкинской деревней — это мы увидим. Я лично склоняюсь к последнему, к сожалению. Американцы в таких случаях говорят, что «jury is still out», имея в виду, что приговор пока не вынесен. Каков будет этот приговор, зависит не в малой степени от того, какое место займёт «чистая» наука в Сколково и шире — в России, будут ли созданы условия (которых сейчас в стране нет) для того, чтобы она развивалась и процветала. Наука ведь не нужна бизнесменам, она не привлечёт инвесторов, она существует на других основах. Она оторвана от реальности, как я прочитала в одной из статей о Сколково. Но с другой стороны, если нет науки, то что будем коммерциализировать-то? Какие идеи? Нововведения приходят только из науки — другого источника всё равно нет.