Левиафан 2. Иерусалимский дневник 1971 – 1979

Были в «Русской мысли». Познакомились с Димой (Владимиром) Рыбаковым, беседовали с ним. Пришел Женя Терновский. Дима подарил нам свою книгу, Женя подарил книги. Пошли в кафе пить пиво все вместе, Ирка беседовала с Женей, а мы пили с Димой коньяк на брудершафт с поцелуями и перешли на «ты».

Потом Женя взял нас с Иркой к себе, подарил нам книжки стихов Айги, Поплавского и др. У Жени познакомились с Таней Першиной (искусствовед из Пушкинск. музея в Москве, эмигрантка).

Вернулись домой, там Пашка и Заяц пьют чай с какими-то страшными француженками.

Перед сном еще болтали с Пашкой о том о сем.

29 июля. Шб. Париж. Я получил визы в испанском консульстве, прошелся по Парижу и вернулся домой.

Левка приехал из Вены, мы сидели, болтали, планировали.

Гуляли с Иркой на Монмартре, в толпе туристов, в церкви, по улицам. Париж пропитан запахом мочи. Много арабского вонючего простонародья. Грязь. И вместе с тем над всем этим величественная архитектура и культура прошлого.

Дома – чаи и беседы – я, Ирка, Пашка, Левка – допоздна.

30 июля. 1. Париж. Завтрак и беседы с Лёвкой и Пашкой.

Мы с Иркой в Лувре. Толпы людей, духота, отсутствие красивых людей. Шедевры прошлого – словно археологические черепки. Но все же мы хорошо погуляли по Лувру и по Парижу.

Ждали Д. Сузану в «Гранд-отеле» и не дождались.

Вернулись домой, смотрели с Лёвкой работы Чашника, ужинали, беседовали, говорили об издании шелкографий Чашника.

31 июля. 2. Париж. Сузана заморочил нам голову, мы были в «Гранд-отеле», но из‐за изменения планов поездка в Брюссель не состоялась, и мы с Иркой вернулись домой.

Были у старого русского художника в Париже – Леона Зака. Старый, маленький, убогий. Мажет беспредметные холсты, вялые и скучные. И его дочь Ирина – плохой скульптор. Они показывали нам свои работы. Атмосфера пыли и заброшенности. Они подарили мне свои каталоги. Но не предложили даже чаю.

Были с Иркой у Олега и Тони Целковых. Ужинали, пили водку, беседовали до поздней ночи о московских художниках, о перспективах. Расстались в тепле и дружбе.

1 августа. 3. Париж. Утро. Завтрак с Иркой и Лёвкой. Пашка ночевал у Зайца.

С Иркой встретились с Марией Васильевной Розановой-Кругликовой, женой Андрея Синявского. Сидели в кафе и беседовали ок. 4 часов. Она рассказывала об их изоляции в русской эмигрантской среде, о журнале «Синтаксис». Мы рассказывали об Израиле. Женщина она советской либеральной культурности. Ведет себя неестественно, с большим выпендрежем, погружена в интриги, эмигрантские склоки. Я подарил ей свой номер «Левиафана», мы получили от нее 1-й № «Синтаксиса».

На Сен-Жермене повстречали случайно Витю Тупицына с женой и Юру Купермана. Куперман постарел и облез, вид у него некрасивый и кожа неопрятна. Он торопился куда-то.

Зашли с Иркой в магазин «Имка». Там я поговорил с составителем сборника «Песни русских бардов» неким Алоем и сообщил ему, что под именем Е. Бачурина опубликовано мое стихотворение («За окном шуршат деревья…»). Он почти не отреагировал. В магазине разная публика. Я познакомился с художником Петроченковым, его тут считают агентом КГБ (ясный пустой взор, «открытое» русское лицо в бороде). В отделе антиквариата говорил с Андрюшей и его женой Светой о книгах.

Мы с Иркой вернулись домой. Беседы с Лёвкой.

2 августа. 4. Париж. Утро. Завтрак с Иркой, Лёвкой, Пашкой.

В типографии «Русской мысли» познакомились с писателем Колей Боковым, соредактором «Ковчега».

Ирка беседовала с метранпажем, стариком Анатолием Эртелем, о типографском деле, и он подарил ей 2 книжки своих стихов.

Сидели с Колей Боковым в кафе и беседовали о «Ковчеге», литературе. Я подарил ему свой «Левиафан», он мне – «Ковчег».

Жене Терновскому сегодня 37 лет, и мы заехали, чтобы поздравить его с бутылкой «Асти спуманте». Беседовали, но нам помешала Таня Першина, девка хорошая, но болтунья.

3 августа. 5. Париж. Уже дня два, как у меня болит горло.

Мы с Иркой встретились с Арвидом Кроном, соредактором «Ковчега». Сидели в кафе, гуляли по паркам, у Гран Пале и Пети Пале, у Лувра, у мостов, у воды Сены, в Латинском квартале. Беседовали о литературе, искусстве, журналах, редакторах, изданиях и расстались ок. 12 ч. ночи, прогуляв весь день вместе. Арвид жил 2 года в Израиле, работал матросом, имеет еще израильский паспорт. Очень симпатичный человек.

Пашка Бурдуков заболел ангиной и лежит в госпитале.

Пили чай с Иркой и Лёвкой и беседовали до 4 ч. ночи.

4 августа. 6. Париж. Я встал поздно. Ирка убирала квартиру, стирала.

Беседовали с Левкой. Потом он привез Пашку из больницы.

Ирка ходит по магазинам, а я лежу дома с больным горлом, читаю «ГУЛАГ» Солженицына, разговариваю с Пашкой, играю с Машкой и Глашкой.

5 августа. Шб. Париж. Мы с Иркой бродим по городу, устраиваем дела с авиабилетами, ищем машину для снятия, были на вокзале, были в дешевом тряпичном магазине «Тати» и прочая ерунда.

Болит горло. Дома с Иркой, Пашкой и Лёвкой пили чаи до 4 ч. утра.