Левиафан 2. Иерусалимский дневник 1971 – 1979

Утром: Офек отправился на телестудию за Амосом Арбелем. В моей «Марине»: Ирка, Аккерман, Тали Амрами. В азерниковском БМВ: Пенсон, Люши, Симха, Кира. Мы выехали в Иудейскую пустыню.

Приехали к «3 духам» на пути в Вади Кельт. Я, Аккерман, Тали и Ирка быстро реставрировали моих птиц на скалах. Аккерман вверху, все остальные в белых покрывалах внизу. Я даю команды, Люши фотографирует. За полчаса мы закончили и выехали дальше. На Мертвом море, пока сгрузили вещи и реставрировали Чертовы руки, приехал Офек с Амосом Арбелем, оператором кино и звукооператором. Снимали паруса Офека, снимали свиток Аккермана (Кира лежала на круге), снимали моего Ангела смерти (с Аккерманом в белом покрывале на скале и дымом), снимали девочек за работой, и мы с Офеком и Аккерманом давали интервью. Прожарились и устали как собаки, но все были довольны участием. Борю Пенсона, кажется, это все мало заинтересовало, он мало что понял, сохнутовские предложения и заботы его волнуют больше. Азерников суетлив, как обычно, но оказывает большую помощь. Длинноногие Симха и Тали украшали компанию. А Кира просто прелесть.

Азерников отвез Пенсона в Иерусалим, вернулся, отвез всех на центр. автобусную станцию.

Мы с Офеком и Аккерманом обсуждали результаты действий.

26 мая. Шб. Иерусалим. Вечером играли в шашки с Сашей Аккерманом, после того как нас с ним и Иркой постигло разочарование: фильма о «Левиафане» не было в новостях, увы! Политика съела наше время, да к тому же в США разбился самолет и убийцу посадили на электр. стул.

27 мая. 1. Иерусалим. Привожу в порядок старые письма и записки.

Ок. 12 ч. ночи (программа «В полночь») – фильм Амоса Арбеля о «Левиафане». Фон – текст манифеста. Паруса – Офека; свиток с лежащей Кирой – Аккермана и мой Ангел смерти с дымом на скале. И каждый из нас троих говорил о своей работе. Плюс кадры: рисование на скале, работа с зеркалами. Это впервые на телевидении израильском обо мне и впервые о «Левиафане».

28 мая. 2. Иерусалим. Читаю, произвожу ревизию библиотеки.

Бен-Шломо воспринял телевизионный фильм о «Левиафане» очень негативно; он совершенно ничего не понимает в искусстве, я пытался ему что-то объяснить. Он говорит: «Вы такие хорошие художники, зачем вам все это нужно?» Увы, увы, «Левиафан» еще станет костью в горле правым, как сейчас он в горле у левых.

29 мая. 3. Иерусалим. Ревизую библиотеку, ничего не делаю.

Мы с Иркой на фестивале в Эйн Кареме. Публика, продажа, толкучка, пыль, веселье, дети. Тали Амрами с побеленным лицом. Саадия Марциано с сыном. Ицхак Гринфельд с красавицей-дочкой. Познакомился и беседовал с Данном Омером (написавшим в «Олам Азе» против Аккермана и «Левиафана») – вот он, враг; не арабы, не антисемиты, не фашисты – а вот эти подлые и ущербные полуинтеллектуалы, левые евреи. Ездили с Саадией Марциано смотреть дом на продажу в Мусраре. Саадия отзывается о Чарли Битоне и его приятелях как об уголовниках. Саадия сейчас идет вместе с Арье Элиавом, Меиром Паилем; с Шелли – партией полулюдей. Сам Марциано – простонародный, невежественный парень, которому демократия дала возможность выйти в общественную деятельность. Присутствие Саадии и подобных ему в политике говорит о том, что огромная часть израильских граждан находится на стадии более чем примитивной.

30 мая. 4. Иерусалим. Эдик Лимонов прислал книгу своих стихов с надписью: «Старому другу Майклу – человеку, первому оценившему меня в Москве 1967 года, от автора с любовью». В книге в стихах «Золотой век» четыре строки обо мне, Ирке, Яшке, Златке. Лимонов – один из самых лучших русских поэтов сегодня.

Вышла в свет в «Ставе» книга стихов Савелия Гринберга; при внешней авангардности стихи литературны, подражательны, банальны – опенок на Маяковском и других. Кроме того, очень помпезны.

Предварительная встреча в Общинном клубе с желающими рисовать, 7 человек + Мила Райс.

31 мая. 5. Иерусалим. Взял Ирку с работы (она начала работать в типографии «Ахва»), и мы были на рынке. Там неожиданно поднялась паника, престарелые мужчины и женщины, давя друг друга, бросились в узкий проход, но выяснилось, что это просто сверток; полиция и паника сразу же исчезли.

Зашли с Иркой в «Став». Зяма Олидорт жив и здоров (его перевернувшаяся машина в гараже). Белла, Грета. Камянов. Я беседовал с Омри Роненом (лингвист из Иерусалимского ун-та). Омри по почерку «Левиафана» обнаружил графологически во мне массу отвратительных свойств характера. Лимонова он считает за такую гадость, что и дома не хочет держать. Всех поэтов «Левиафана» № 2 он считает графоманами (это Сапгира, Холина, Красовицкого, Хромова и др.). Омри Ронен, «интеллектуал», преподает в университете, что-то пишет. Личность глухая к русской литературе и вообще ко всему, трупный червь на теле культуры. Боже мой! Бедные университеты, несчастные студенты!

Заглянул к А. Офеку, он кончает строительство.

1 июня. 6. Иерусалим. Был Борька Азерников, погруженный в очередные коммерческие расчеты.