Левиафан 2. Иерусалимский дневник 1971 – 1979

Заседание в Доме художника: Давид Сузана (председатель), я (казначей), А. Офек (выставочн. комитет), А. Бецалель (выставочн. комитет), М. Чижик (работа с олим), Д. Герштейн (пришел послушать), Това Сассон (секретарь), Цви Толковский (пришел послушать, вернулся из США), Ицхак Пугач (совет дома), Д. Ракия (совет вечеров). Высказывали различные предложения по улучшению работы Дома художника.

Непрерывные молнии, гром, дождь, град.

23 октября. 3. Иерусалим. Был в муниуципалитете. Д. Сузана, А. Снеур (вернулся из США), Я. Розенбойм.

Зашел в галерею «Хилель», там М. Эвен-Тов и М. Померанц. Выставка трех: И. Нойштейн (скучные эстетские рваные и крашеные бумаги, загнутые), М. Купферман (сиреневые китчеобразные холсты и неплохие бумажные работы, разлинованные со вторым планом), Авива Ури (эстетские фактурные абстракции, очень неоригинальные). Мы говорили об израильском искусстве и художниках.

Была Алина Слоним (с новым работником Роном), обсуждали дела и отсылку каталогов. Медия рассылает каталоги и «Левиафаны» по всем моим адресам.

Письмо от Ник. Бокова, они там сражаются за авангардную литературу, просит прислать мои визуальные стихи для «Докса».

Вечером была некая Муся (недоучившаяся художница) и с ней Ишай, мальчик – журнальный иллюстратор. Эта Муся ебала мне мозги своей глупостью; опасно пускать чужих людей в дом.

24 октября. 4. Иерусалим. Утром я у Давида Сузаны в муниципалитете. Обсудили планы моей работы в Доме художника.

С Иркой выбирали абажур в магазине; были на рынке; были в галерее у М. Эвен-Това и М. Померанца, они готовят выставку Теплера.

В галерее встретил Шмуэля Теплера. Удивительно, до чего это все тухлая публика, они живут вне искусства, мажут колористические картинки и пожинают лавры у сытой публики. Я заговорил с Теплером об искусстве Израиля и почувствовал, что мои мысли наталкиваются на мешок пыльной ваты. Я проводил Теплера на нашу выставку в Доме художника, дал ему каталоги «Левиафана», но ощущение мое, что я имею дело с мертвым человеком.

В Доме художника я теперь держу в руках все денежные дела.

После рынка варили с Иркой луковый суп (из порея) по рецепту; получилось вкусно, чешская кухня.

Аккерман отказался от супа, пил чай с Иркой.

С Аккерманом и Офеком снимали нашу выставку в Доме художника.

Эпопея закончилась, вызвав большую волну сплетен, признания, ненависти и пр.

Подписывал чеки Дома художника, говорил с Д. Сузаной о делах, говорил с Цемахом. Пугач вешает выставку свою, человек он непристойный.

С Сашей Аккерманом были у Офека, тот смаковал писанину М. Ронена, где, похвалив Офека, Ронен выливает на меня весь свой яд. Привели в порядок счета. Офек показывал свои шелкографии с фото, без нас он не может сделать ничего, это очень тупая работа.

Зашли с Сашей к Иоси Бар-Иосефу. Саша тоже сделает иллюстрацию для «Б’Махане». Иосеф Бар-Иосеф самоуверенно работает день и ночь; пьесы его тоскливы до предела.

25 октября. 5. Иерусалим. Мы с Иркой вернулись домой (по пути зашли с Цуриэлем в ресторанчик, беседовали). Яшенька заболел, у него высокая t°, его рвало. Златка и Юзя ухаживали за ним. Златка убрала мой стол и написала мне письма с поцелуями. Талантлива она во всем, что делает. На днях взяли ее в хор, слепой музыкант сказал, что у нее хороший голос.

Написал письмо в «Аарец» на иврите против Дорит Левите, но думаю, что выброшу его, не отправив, не стоит размениваться и снижать себя.

26 октября. 6. Иерусалим. Читаю. Ирка в «Ахве», Златка в школе. Яшенька болеет.

Адам Барух в «Едиот Ахронот» написал о русском неофициальном искусстве, о Вейсберге и др. Интервью он брал у Яна Райхваргера. Вот уж действительно гримаса пошлости; Райхваргер, бывший полным нулем в Москве, рассказывает о московском неофициальном искусстве и лжет, а Мих. Гробман, из центральных фигур неофициальной Москвы, один из ранних пионеров Москвы, полностью игнорируется. Барухом полностью! Причина: Ян Райхваргер – удобный лжесвидетель, а я как был нонконформистом в Москве, так и продолжаю быть нонконформистом в новых условиях Израиля.

27 октября. Шб. Иерусалим. Мы с Иркой в Доме художника на вернисаже Ицхака Пугача. Выставка плохая, неинтересная. Пугач плохой колорист, пошлый художник, консервативный. Пришло много людей. Много знакомых. Разговаривал с А. Манделеем, Д. Ракией, Д. Озеранским, А. Бецалелем, Э. Волковским, А. Хашимшони, А. Килемником, Д. Бен-Шаулем, А. Априлем, Э. Хальпериным, Д. Сузаной, А. Офеком, И. Хиршем, архитектором Д. Резником, журналистом Юстманом и мн. др.

Все говорят со мной о выступлении нашем в «Алей котерет» и о нашей прошедшей выставке. Эти две вещи произвели на людей большое впечатление.