Левиафан 2. Иерусалимский дневник 1971 – 1979

Мы с Иркой в Музее Израиля. Вернисаж Ефима Ладыженского. Мы поздравили его. Несмотря на выставку, вид у него обиженный и кислый. Конечно, Израильский музей в руках говнюков, но и Ефим Бенционович несколько преувеличивает свое значение. Художник он милый, но не более того. На вернисаже куча тухлой публики и почти нет художников. Мы с Аккерманом, Ракия-таракакия, А. Априль в форме хаки (все, говорит, нас вешать собрались, скоро мы вас стрелять будем – это в полушутку насчет манифеста нашего). Д. Я. Дар, Савелий Гринберг, Миша Калик, Кольцатый, Сонин-Корнблит (дал мне эпиграмму, написанную им на меня, плохую) и пр. Был Иона Фишер, мы поговорили ни о чем, скользок он, как глиста.

А еще в музее плохая выставка Сэма Фрэнсиса из США.

Отвезли Аккермана домой и потом с Иркой пили чай у Ионы Кольчинского.

7 ноября. 4. Иерусалим. Читаю об искусстве, пишу письма.

Выступал перед студентами семинара в Бейт Кереме. Все это не стоило потраченного бензина.

Заходил Иона Кольчинский, мы дали ему в долг 14 000 лир на 10 дней.

8 ноября. 5. Иерусалим. Были с Иркой на рынке и отвез ее в «Ахву».

Дом художника. Шанка-бездельница, Това Сассон не способна ни к чему – я чеков не подписываю, требую полного порядка. Давид Ракия суетится – двуличен и труслив, как, впрочем, и большинство его коллег.

Вечером у нас Аккерман, пили чай и обсуждали, какую работу нам осуществить вместе с Алтером Фогелем, чтобы приблизить его к «Левиафану».

9 ноября. 6. Иерусалим. Читаю Ирке стихи.

Приехал Женька Врубель на новокупленной «Ланчии» с Тамаркой и детьми.

Вечером мы с Иркой, Женькой и Тамаркой у Володи Гершовича. Выпивка, закуска.

10 ноября. Шб. Иерусалим. Микеланджело – профессионал высокого класса. Но как бессмысленны и тупы его Давиды, Моисеи, Мадонны и пр. дребедень. Все это – языческий материалистический обезьяний антипод еврейской чистой мысли. Другая цивилизация.

Ужасно шумно в доме Шнеерсона… Женька Врубель, Тамарка, Аська, Лейка и Володя Гершович с Адой и дочкой. Щи, грибы, чаи.

Был у меня Дан Омер. Златка с его Аталией ушли к Майе. А мы беседовали о «Левиафане», России и изр. культуре. Дан человек интеллигентный и неглупый, но, очевидно, абсолютно бездарный. Он знает много, но мало понимает.

Якову Коэну я помог устроить его мотороллер в подвале, соседи не хотели.

11 ноября. 1. Иерусалим. У меня Алина Слоним; письма, дела, планы, поручения, фото.

Вспоминали с Иркой Текстильщики, родственников, вражду к нам. Теперь там нелюбовь к Зайке и его семье. Какое-то сумасшествие. Папа, умирая, просил: только не ссорьтесь; и его это единственное завещание было растоптано. Мой папа был идеальный, любящий свою семью человек.

12 ноября. 2. Иерусалим. Беседа по телефону с Юрой Красным; он в разных деловых операциях.

Приходил Саша Аккерман; мы обсуждали наше левиафанское положение, наше будущее. Нет у нас четвертого человека, а третий (Офек) не подлинный – а увлекаемый моей силой и волей обстоятельств. Впрочем, несколько человек нам подходят – немного терпения.

С Иркой мы посетили Борьку Азерникова, его младенца Мишку и Юлю.

Ирка и Златка уж спали, а мы с Яшкой смотрели теледетектив.

13 ноября. 3. Иерусалим. Читаю, ничего не делаю – энергетический спад.

В «Нашей стране» за 9.XI.1979 статья Э. Гордона «Грандиозные грезы группы Гробмана».

14 ноября. 4. Иерусалим. Боря Азерников чинил мне зубы.

Был у Давида Сузаны, он нашел мне работу. Потом обсуждение кружка рисования при Доме художника: Д. Сузана, И. Пугач, С. Ротенберг, И. Зоар, Г. Оппенгеймер и Рути Кац. Зоар не хочет Ракию, потому что мечтает о высоком уровне; я сказал, что не вижу, чем Зоар и другие лучше Ракии. Удивительно, все сами говно, но так презирают других.

Неожиданно Авраам Офек позвал нас на встречу с каким-то кружком «интеллектуалов». Мы и поехали с Иркой и Сашей Аккерманом. Там собралось человек 30, все люди в возрасте. Задавали глупые вопросы. Офек блистал. Я тоже что-то говорил, но публика хотела слушать в основном «старшего художника». Одна дама даже назвала Офека руководителем группы, на что Авраам скромно и молча согласился. Я пил коньяк. Около меня сидел некто Вебер с русского радио; рожа русского радио соответствует роже Вебера. Эммануил Пратт тоже в этом кружке. В итоге оказалось, что Офек привел нас, сам того не зная, в кружок холостяков, мужчин престарелых и престарелых дам, которые развлекаются, как могут, а интеллектом тут и не пахнет. Офек вез нас обратно и ахал всю дорогу о том, как мы влипли.

15 ноября. 5. Иерусалим. Легкое похмелье. Ничего не делаю.

Яшка пришел из школы раньше и с болью в животе, потом выяснилось, что просто он растянул мышцу в паху.

Надо начать собирать работы израильских архитекторов-конструктивистов 20–30‐х годов.

16 ноября. 6. Иерусалим. С Иркой на рынке, и Офек с Тальмой там же.

«Став»: Белла Вольфман, Зяма Олидорт, Феликс Куриц, Иона Кольчинский.