Либеральные идеи в царской России. От Екатерины Великой и до революции

Опираясь на сказанное в предыдущих главах (о соблюдении баланса между конкурирующими друг с другом различными целями и ценностями как мерила либерализма и распространении новых позитивистских и неоидеалистических течений либерализма на рубеже веков в России), я в этой главе представлю контекстуальный анализ того, как российские либералы меняли свои взгляды на свободу в зависимости от происходивших вокруг них событий. В частности, уделяя внимание тому, как члены партии кадетов были озабочены поиском практического решения конфликта между концепциями позитивной и негативной свободы, я попытаюсь показать в этом исследовании проблем российского либерализма, что либеральными деятелями той эпохи руководили более сложные мотивы, чем просто эмоции или внутренняя предрасположенность к правизне или левизне, как это часто пытаются представить другие авторы. Позднейшая полемика в эмиграции (как, например, та, что вели друг с другом в 1920-е и 1930-е годы лидер кадетов П. Н. Милюков и его товарищ по ЦК партии В. А. Маклаков, которые именуются в историографических работах представителями «левого» и «правого» либерализма соответственно) иногда приводила к чрезмерному упрощению причин разногласий между членами кадетской партии [Karpovich 1955; Будницкий 1999: 419–420; Kroner 1998; Милюков 1935; Милюков 1955][178] В этой главе я заново вернусь к полемике того периода, которая демонстрирует убежденность кадетов в том, что из-за своего особого исторического контекста Россия нуждается в уникальном балансе между различными концепциями свободы, и показывает, что внутренние разногласия между членами кадетской партии, вырывавшиеся наружу в эту турбулентную эпоху, были, по сути, связаны с вопросом о том, каким должен быть этот самый баланс. Рассказав о зарождении российского либерального движения, я проанализирую то, каким образом опыт участия в Первой русской революции и парламентской деятельности повлиял на учения этих мыслителей о свободе и как апология свободы со стороны кадетов сама оказала воздействие на ход этих событий.

В завершающих главах этой книги я покажу, как на основе одних и тех же фактов крупнейшие российские либералы совершенно по-разному рассуждали об уроках, извлеченных из первой в истории России попытки реализации либеральных идей в политическом процессе.

3.1. «Освободительное» движение

К концу XIX века из-за деспотического характера российского самодержавия в «освободительном» движении России отчасти стерлась граница между демократически настроенными представителями дворянского сословия и теми, кто, надеясь свергнуть царизм, был готов прибегнуть к насилию[179]. На макроуровне все большее обеднение помещиков и проблемы, возникшие в связи с экономическим кризисом, привели к появлению политически активной прослойки дворянства. Нежелание правительства прислушаться к голосам в защиту реформ (царь Николай II, вступивший на российский престол в 1894 году, в своей тронной речи, произнесенной в январе 1895 года, назвал планы ограничения своей власти «бессмысленными мечтаниями»), убежденность в том, что меры, принимаемые самодержавием, губительны, приведут только к росту революционных настроений (именно правительство винили в голоде 1891–1892 годов, войне с Японией, начавшейся в 1904 году, и самых неприглядных проявлениях капитализма), – все это побуждало представителей российского общества активно участвовать в политической деятельности. Форумами, на которых сформировалось оппозиционно настроенное дворянское движение, стали земства – выборные органы местного самоуправления, возникшие в результате Великих реформ Александра II [McKenzie 1982; Manning 1982b]. Мемуары того времени содержат множество самых разных причин и мотивов, побудивших их авторов занять более активную политическую позицию, чем ранее[180]. В результате земские деятели, интеллигенция, а также марксисты и представители народничества временно объединились друг с другом на почве того, что самодержавие должно быть устранено мирным способом и что его лучшей заменой станет либерально-демократический режим[181]. Таким образом, российский либерализм стал частью более широкого протестного движения, одни участники которого признавали конкуренцию между различными концепциями свободы, а другие – нет. Эти разногласия между либералами и нелибералами, а также среди самих либералов стали играть более важную роль, когда в 1905 году «освободительное» движение было распущено и когда были созданы политические партии со своими идеологическими платформами.