Либеральные идеи в царской России. От Екатерины Великой и до революции

Политическое мировоззрение Кистяковского сформировалось под влиянием философии Канта и кантианской идеи о нравственной ответственности индивида. В этике он исходил из идеалистического представления о том, что форма «долженствования» неизменна, но его содержание меняется по ходу прогресса, что нравственные законы едины для всех индивидов (без исключения) [Kistiakowski 1899:155; Кистяковский 2002]. Однако особенно его интересовали установление взаимосвязи между практическим разумом, по Канту, и более общими социальными процессами и вопрос о том, как универсальные этические принципы могут быть реализованы с учетом исторического контекста в той или иной «культурной общественности» [Кистяковский 1916а: 251; Vucinich 1976а: 138]. Кистяковский пытался связать воедино социальные и индивидуальные аспекты кантовского учения, объявив справедливость объективной и универсальной категорией, необходимой для понимания социальных явлений, пусть даже только в социальном, а не природном мире [Кистяковский 19166: 176–186][302]. Согласно Кистяковскому, «стремление к справедливости», являвшееся нравственным, но при этом, по сути, социальным принципом, было одним из имманентных и безотносительных условий человеческого существования. В частности, всеобщее стремление к уважению и признанию, по его мнению, было обусловлено тем, что все индивиды обладают равной моральной ценностью. Кистяковский писал о том, что нравственные обязательства по улучшению жизни индивида внутри общества традиционно принимали форму правовых норм. Таким образом, закон берет на себя историческую и необходимую с научной точки зрения роль внешней оболочки социальной справедливости: обобщенные социальные ощущения и устремления, побуждающие нас создавать правовые нормы, также детерминированы «безусловной необходимостью» [Кистяковский 19166: 187].

Как и Кант, Кистяковский считал право фундаментом, на котором стоит гражданское общество, однако, рассуждая о той ключевой роли, которую играет право в формировании социальной дисциплины, он идет дальше немецкого философа[303]. В частности, он утверждал, что внешняя дисциплина, установленная законом, позволяет индивиду более глубоко осознать свои нравственные обязательства («мы нуждаемся в дисциплине внешней именно потому, что у нас нет внутренней дисциплины») и способствует развитию гражданского общества, основанного на уважении к правам всех его членов [Кистяковский 19096: 120][304]. Таким образом, право (и политические институты в целом) играет важнейшую роль в процессе создания гражданского общества, а сознание индивидом своего долга трансформируется в активную гражданскую позицию [Кистяковский 1905: 142]. Фактически правовые и политические институты могут стать инструментом воплощения в жизнь неоидеалистического образца социума, в котором устремления отдельных индивидов направлены на реализацию общего блага. При такой трактовке государственные институты выполняют важную дидактическую функцию, информируя граждан об их правах и солидарных интересах и одновременно с этим давая им возможность полностью реализовать свой потенциал: государство «облагораживает и возвышает человека. Оно дает ему возможность развивать лучшие стороны своей природы и осуществлять идеальные цели» [Кистяковский 1906: 471; Кистяковский 1990: 142].

Кистяковский подчеркивал, что закон является не только инструментом установления социальной справедливости, но и гарантом прав человека. По его мнению, в основу правового государства должен быть положен принцип негативной свободы, то есть нерушимых и неотчуждаемых прав индивидов, и его позиция по этому вопросу, которая особенно хорошо прослеживается в тех работах Кистяковского, где он поэтапно пишет о культурной автономии Украины, оставалась неизменной до конца его жизни[305]. Кистяковский считал, что каждому индивиду нужна свобода для достижения тех абсолютных идеалов, к которым он стремится, и что задача закона заключается в том, чтобы установить границы этой свободы [Кистяковский 1990: 144][306]. Он признавал, что определить точные контуры негативной свободы априори невозможно, поскольку интересы и сферы свободы различных индивидов будут неизбежно сталкиваться друг с другом, однако это только заставляло его еще выше ценить право [Кистяковский 1905: 144]. Задача права, писал он, заключается не только в создании структуры для реализации абсолютных идеалов, но и в том, чтобы эта система учитывала конкретные экономические и социальные условия того общества, где она будет использоваться. В своей знаменитой статье «В защиту права» (1909), обличавшей как российскую интеллигенцию с ее притупленностью правосознания, так и всю восходящую к Герцену и славянофилам интеллектуальную традицию, согласно которой в российской правовой неорганизованности заключалось определенное преимущество, Кистяковский исследует историю права и приходит к такому выводу: