Либеральные идеи в царской России. От Екатерины Великой и до революции

Нет единых и одних тех же идей свободы личности, правового строя, конституционного государства, одинаковых для всех народов и времен, как нет капитализма или другой хозяйственной или общественной организации, одинаковой во всех странах. Все правовые идеи в сознании каждого отдельного народа получают своеобразную окраску и свой оттенок [Кистяковский 19096: 102].

Несмотря на свою убежденность в том, что жизнеспособное государство может существовать только на основе права и негативных свобод, Кистяковский активнее, чем большинство других российских либералов, выступал в поддержку социалистического устройства общества как наиболее эффективного политического режима и для защиты личных прав и свобод, и для самореализации индивидов [Кистяковский 1990: 155][307]. В частности, он подчеркивал, что, если общество не осознает взаимосвязи личных и политических свобод с экономическими и социальными целями, эти свободы обесцениваются. Негативные свободы, по его мнению, не могут быть полностью реализованы в ситуации, когда один класс занимает доминирующее положение по отношению к другому или отсутствуют определенные позитивные меры, направленные на устранение социального неравенства[308]. В число таких позитивных мер, необходимых для личного саморазвития (Кистяковский называл их «социалистическими правами»), входили права на труд, получение помощи в случае болезни, наступления старости или лишения возможности работать, полное развитие своих способностей и нормальное образование. «Все они [эти права], – писал он, – объединяются одним общим правом на достойное человеческое существование» [Кистяковский 1990: 156]. Готовность социалистического государства закрепить такое право законодательно и делало этот политический режим в глазах Кистяковского лучшей формой государственного устройства[309]. Вот что он писал по этому поводу в «Вехах»:

Правовой порядок есть система отношений, при которых все лица данного общества обладают наибольшей свободой деятельности и самоопределения. Но в этом смысле правовой строй нельзя противопоставлять социалистическому. Напротив, более углубленное понимание обоих приводит к выводу, что они тесно друг с другом связаны и социалистический строй с юридической точки зрения есть только более последовательно проведенный правовой строй. С другой стороны, осуществление социалистического строя возможно только тогда, когда все его учреждения получат вполне точную правовую формулировку [Кистяковский 19096: 108–109].

Опираясь на труды правоведов, изучавших связь между социализмом и правом, в частности А. Менгера (1841–1906), Г. Еллинека и О. фон Гирке (1841–1921), Кистяковский защищал свою точку зрения, что социалистический строй является лучшей формой государственного устройства, гарантирующей и защиту негативных свобод, и достижение социального и экономического равенства. Доказывая это, он обращался к европейской истории, в которой находил свидетельства связи между укреплением гражданских прав и свобод и расширением сферы деятельности государства[310]. Хотя Кистяковский не закрывал глаза на недостатки современного ему западного общества, он тем не менее считал, что оно наглядно демонстрирует достоинства политики компромиссов, при которой законы государства создаются с участием всех политических партий (включая социалистические) [Кистяковский 1905: 396]. Хотя некоторые его сравнения России с «другими цивилизованными народами» сейчас выглядят анахронизмом, в целом учение Кистяковского выигрышно отличает от многих других то, что он стремился создать политическую и социальную теорию на основе практического опыта [Кистяковский 19096: 107].