Либеральные идеи в царской России. От Екатерины Великой и до революции

Далее эта идея Канта получила развитие в трудах Гегеля, в то время как для Л. Фейербаха, К. Маркса (1818–1883) и Ф. Лассаля (1825–1864) личность, по мнению Новгородцева, была, по сути, абстрактным понятием; это находило отражение в их ошибочных утверждениях о том, что между личностью и государством возможна совершенная гармония. Критикуя учение Маркса, он едко замечает, что в нем «счастье и свобода обещаются человеку тогда, когда он отречется от себя и сольется с обществом, когда он отождествит свою силу с политической» [Новгородцев 20006:234].

Новгородцев писал о том, что эти учения о личности, восходящие к философии Руссо, ущербны, поскольку их авторы слишком много рассуждают о том, что объединяет людей, и слишком мало – о тех проявлениях воли и творчества, которые делают их непохожими друг на друга [Новгородцев 20006: 254–255]. С практической точки зрения такой подход может привести как к чрезмерной уверенности в способности государства создать свободных и счастливых личностей, так и к другой крайности, создателями которой считаются английские мыслители А. Смит (1723–1790) и И. Бентам (1748–1832), а именно к вере в то, что от свободной личности возникнет свободное и счастливое государство [Новгородцев 20006: 237, 255]. Истина, по мнению Новгородцева, находилась где-то посередине между этими двумя противоречащими друг другу доктринами.

Новгородцев отмечал, что в европейской философии существовали теории, которые брали человека «во всем богатстве его своеобразных особенностей и творческих проявлений» и содержали в себе предпосылки для создания учения о личности, основанного на возможности конфликта между свободой и равенством (курсив – автора цитаты) [Новгородцев 20006: 225,228, 255]. Особенно он выделял Б. Констана как первого философа, который существенно обогатил идею свободы Руссо, проведя грань между индивидуальной (истинной) свободой и политической («только ее гарантией»). Такое разделение свобод, сделанное Констаном, породило идею об их возможной несовместимости друг с другом и заложило основу для его постулата о том, что ради поиска баланса между ними необходимо «нравственное воспитание граждан» [Новгородцев 20006: 245]. Эти идеи Констана развил А. де Токвиль, утверждавший, что политическая власть не всегда находится в состоянии гармонии с индивидуальной свободой; отчасти причиной того, что он считал необходимым укреплять «индивидуальную независимость и самобытность лиц», был страх де Токвиля перед тем, что «демократия более стремится к равенству, чем к свободе», но именно «в этом стремлении к равенству во что бы то ни стало Токвиль видел опасность, от которой есть только одно действительное средство – свобода» [Новгородцев 20006:247]. Впоследствии об этом писал Милль, объясняя, что «процесс развития правового государства приводит к остановке культуры, прекращению индивидуального развития» и всеобщему уравнению, которое сам Новгородцев считал серьезной опасностью для свободы [Новгородцев 20006: 257].

Новгородцев писал, что эти и другие мыслители внесли большой вклад в продвижение идеи о том, что «целью и личного, и общественного совершенствования [является] самобытное и оригинальное развитие лиц» [Новгородцев 20006: 252]. Вторя авторам «Вех», он подчеркивал важность личного самосовершенствования, утверждая, что «проблема индивидуальности коренится не в культурном или общественном проявлении личности, а в глубине ее собственного сознания, моральных и религиозных потребностях» [Новгородцев 20006:259]. Политические механизмы и институты играют важную роль, но не могут ни целиком удовлетворить все нужды и потребности индивидов, ни защитить все аспекты индивидуальной свободы от процессов нивелирования, которые «в своих глубочайших основах коренятся в общих условиях культуры» [Новгородцев 20006: 265]. Роль государства заключается в том, чтобы создать пространство свободы, в котором личности могли бы развивать независимое мышление, поступать согласно своей воле, а также формировать более однородную социальную среду, чтобы взрастить в обществе чувство справедливости и единства. Хотя государство обязано обеспечить выполнение этих обязательных условий, нельзя возлагать на него полную ответственность за нравственное воспитание человека, которое может происходить только в сознании отдельного человека. «Стремление быть самим собою, верным своему внутреннему идеалу, голосу собственной души, совести есть то, что составляет драгоценнейшее достояние человека, – резюмирует Новгородцев, – и это достояние не может быть ему заменено никакими удобствами и преимуществами внешнего положения, уравнивающего его с другими» [Новгородцев 20006: 259].