Либеральные идеи в царской России. От Екатерины Великой и до революции

На примере современных западных государств он показывал, как может быть реализовано на практике равновесие между различными видами свободы и какими возможными опасностями чреват этот процесс. В Англии, по его мнению, многообещающее решение этой проблемы было найдено такими либеральными политиками, как Г. Асквит (1852–1928): Новгородцев одобрительно отзывается о поддержке Асквитом позитивной концепции свободы, понимаемой им как возможность «сделать лучшее употребление из своих способностей, благоприятных обстоятельств, своей энергии, жизни» (курсив – автора цитаты) [Новгородцев 20006:271][325]. Основываясь на этих предпосылках, Асквит говорил о таких политических задачах, как улучшение в сфере народного образования, борьба с народным пьянством, решение жилищного вопроса и улучшение условий социальной и промышленной жизни [Новгородцев 20006: 272]. Понимая под равенством не равноправие всех перед законом, а равенство возможностей («равенство исходного пункта»), английский либерализм объединял в идее свободы концепции как справедливости, так и индивидуального творчества [Новгородцев 20006:288]. Как писал Новгородцев, «равенство исходного пункта не только не исключает свободы, но и, напротив, предполагает ее: свободно развивающиеся лица уравниваются только в начальных условиях своего развития, поскольку это зависит от общих и внешних условий общественной жизни; все дальнейшее предоставляется их свободе» (курсив – автора цитаты) [Новгородцев 20006: 286].

Далее Новгородцев обращается к опыту французского либерализма, где тоже была сделана попытка разрешить возможный конфликт между свободой и равенством, но при этом стало ясно, что ущербная теория личности может привести к несвободе. Он замечает, что в полемике вокруг единства культуры, частью которой стала борьба с клерикализмом, французские либералы-антиклерикалы утратили представление об абсолютной ценности каждого индивида, утверждая, что ради создания «общей души» можно пренебречь личными интересами в пользу общественных [Новгородцев 20006: 306]. Возражая против этой точки зрения, Новгородцев цитирует Струве и Франка:

Если личности могут в известных отношениях объединиться, согласовать свои желания, действия и идеалы, они не могут никому делегировать всю свою душу, отчуждать без остатка собственное право на культурное творчество… чтобы оно не умерло и не заглохло, ему необходимы простор и свобода, чтобы этим свободным развитием оно питало и обновляло также ту свою часть, которая подчинена порядку и организации [Новгородцев 20006: 310][326].

По его мнению, такое насаждение определенных культурных форм и тенденций было несовместимо с идеей негативной свободы, лежащей в основе гражданского общества.