Либеральные идеи в царской России. От Екатерины Великой и до революции

В своих лекциях Ковалевский положительно оценивал западный парламентаризм и конституционализм, и его позиция была не только академической, но и политической. Более того, тесное сотрудничество Ковалевского с такими журналами, как «Юридический вестник» и «Критическое обозрение», целью которых было распространение в России западных политических идей, вызвало недовольство властей[352]. В 1887 году Ковалевский был отстранен от преподавания в Московском университете; следующие 20 лет он провел в изгнании, читая лекции в Стокгольмском университете, Оксфорде, College libre des sciences sociales в Париже, Брюссельском свободном университете, а также Чикаго[353].

За эти годы изгнания (в Россию он вернулся в 1905 году) Ковалевский опубликовал многие свои главные труды и завел знакомства с ведущими западными учеными, в том числе с Г. Тардом (1843–1904), Э. Дюркгеймом (1858–1917) и Р. Вормсом (1869–1926).

6.1.2. Учение о свободе и реальность свободы

Главное достоинство сравнительно-исторического метода Ковалевского заключалось в том, что он тщательно исследовал не только исторический и этнографический материал, но и архивные данные (например, из министерства по делам Индии). Он совершил несколько летних этнографических экспедиций на Кавказ, описав малоизученные местные народы, и собрал богатый материал о различных социальных группах, существовавших в Российской империи[354]. Научная деятельность Ковалевского поражала своим масштабом: он стал пионером в использовании данных, относящихся практически ко всем континентам и историческим периодам, для сравнительно-исторического анализа экономических, политических и правовых институтов. Так, в некоторых своих трудах, включая «Общинное землевладение: причины, ход и последствия его разложения» (1879) и «Очерк происхождения и развития семьи и собственности» (1890), он сопоставлял проблемы, возникшие в ходе экономической модернизации России, с тем, что происходило во многих других странах мира – от Швейцарии до Мексики, Перу, Индии и Алжира [Ковалевский 1879; Ковалевский 1890][355].

Теория Ковалевского строилась на его убежденности в том, что все люди имеют некоторое фундаментальное сходство: они стремятся удовлетворить свои базовые физиологические потребности, жить в обществе, где в какой-то форме существует власть и приняты определенные правила, и избегать некоторых главных опасностей, например пыток и рабства. Желание удовлетворить эти всеобщие потребности, по его мнению, и лежало в основе универсальных законов человеческой эволюции[356]. Постулируя психологическое единство человечества, Ковалевский подверг критике идею западных социальных эволюционистов (разделяемую, в частности, его приятелем Г. Тардом) о том, что общества развиваются в основном путем заимствования друг у друга различных обычаев[357]. По его мнению, скорее, имел место независимый – часто параллельный – прогресс, так как людям приходилось перестраивать свои общественные институты и механизмы, приноравливаясь к изменяющимся внешним обстоятельствам. Ковалевский подчеркивал, что, хотя условием социальных изменений является трансформация личности, каждый индивид несет в себе целый набор убеждений, правовых механизмов, обычаев и общественных институтов, сформировавшихся в результате исторических процессов [Kovalewsky 1904: 257–260]. Подытоживая эти наблюдения, он писал, что «в основе всей социальной эволюции лежит изменение в коллективной психологии» [Kovalewsky 1904: 262].