Либеральные идеи в царской России. От Екатерины Великой и до революции

Однако Ковалевского никогда не интересовал чисто описательный подход; он всегда стремился увязать эмпирический материал с какими-то закономерностями в общественной и политической жизни. В то же время его убежденность в том, что социальная эволюция представляет собой движение в сторону прогресса, влияла на работу Ковалевского с собранным им этнографическим и историческим материалом[358]. Его рассуждения о том, когда в социологическом исследовании уместно обращаться к дедуктивному методу, а когда – к индуктивному, примечательны своим отсутствием; из-за этого А. Вучинич утверждает, что использование Ковалевским исключительного дедуктивного метода превращает его «сравнительно-исторический подход в разновидность культурного эволюционизма, при котором теория всегда стоит выше эмпирического анализа» [Vucinich 1976b: 168]. Так, движущей силой научной деятельности Ковалевского было его желание доказать, что, несмотря на свое несходство как в языковом плане, так и в историческом, различные концепции свободы могут быть объяснены тем местом, которое то или иное общество занимает в универсальной эволюционной парадигме. С помощью этих же аргументов он возражал против тех теорий исторического прогресса, в которых Запад представал центром индивидуализма и свободы, а Россия – носителем неисторического, неизменного и уникального «общинного» духа [Semyonov 2012: 71; Siljak 2001]. В своих исследованиях общинной собственности в германской культуре, а также в Скандинавии, Англии и во Франции, Ковалевский стремился показать, что частная собственность (следовательно, и все виды негативной свободы, которые он связывал с либерализмом) характерна не для Запада как такового, а для определенного этапа универсальной эволюции общества [Kovalewsky 1895]. Так, в предисловии к очерку о распаде общинного землевладения в швейцарском кантоне Ваадт он писал, что этот швейцарский опыт должен ответить на вопрос о том, обязано ли российское правительство «гарантировать всем членам крестьянской общины долю в общинном землевладении или приложить все усилия для того, чтобы русский крестьянин получил кусок этой земли в частную собственность» [Kovalevsky 1877: i][359].

Однако именно неспособность дать четкий ответ на этот вопрос показывает, что в своей научной деятельности Ковалевский так и не смог разрешить противоречие между дедуктивным и индуктивным методами[360]. С одной стороны, он утверждал, что пришло время отказаться от сентиментальности и вывести вопрос об общинном землевладении «из области чувств в область положительного знания», основанного на историко-сравнительном методе [Ковалевский 1879, 1: i][361]. Как правило, выводы, к которым Ковалевский приходил во многих своих исследованиях, содержали в себе мысль о том, что универсальные законы социальной эволюции диктуют постепенное разложение «архаичного коммунизма» и наступление новой эры буржуазии и коммерциализации [Ковалевский 1879, 1: iii; Kovalevsky 1890: 190]. С другой, внимательное чтение его работ показывает, что Ковалевский тонко чувствовал сложное динамическое устройство сельской общины, которую он считал жизнестойким экономическим институтом, способным к увеличению продуктивности и адаптации к изменяющимся внешним обстоятельствам. Он приводил примеры из российской истории, показывающие, что общинное землевладение было составной частью социоэко-номического и географического устройства России [Kovalewsky 1895: 29; Kovalevsky 1888: 272][362]. Более того, он критиковал то, «с каким неумением, непониманием и предубеждением» колониальные державы относятся к общинному землевладению, уничтожая его «главным образом под влиянием искусственных причин» [Ковалевский 1879, 1: 210][363]. Анализируя взаимосвязь между капитализмом и демократией в европейской истории, Ковалевский дает примеры того, как экономические свободы далеко не всегда приводят к увеличению благосостояния основной массы населения [Ковалевский 1893; Ковалевский 1895–1897][364].

На самом деле, во многих своих трудах он критикует колониализм с его представлением о том, что «создание частной поземельной собственности рассматривается как необходимое условие всякого прогресса в сфере экономической и социальной» [Ковалевский 1879, 1: 210].

6.1.3. 1905 год и его последствия