Личное дело. Правда о самых известных деятелях истории России XX века

Как он отбирал криптографов? У человека должны быть, мягко говоря, незаурядные способности. Вы попробуйте решать сложные ребусы хотя бы за какое-то незначительное время — день-два. А тут зачастую требовалось принимать решения на основе полученной информации намного быстрее. У него были, конечно, советники. В частности, еще сотрудник царской охранки, бывший статский советник, который в свое время расшифровал переписку Ленина. В отделе служил изобретатель-химик. Считалось, что на тот момент самое трудное в криптографии — это уничтожить шифровальную книгу, потому что это толстый фолиант, и в случае провала для того, чтобы его уничтожить, требовалось значительное количество времени. Для примера: морские шифровальные книги имели свинцовый переплет, поэтому в момент опасности военный радист просто выбрасывал их за борт. Но что делать тем, кто находится условно в доме? В Женеве, в Париже, в Берлине, в Брюсселе. Как быстро уничтожить опасный документ? Этот химик Гоппиус, наверно, был гениальным человеком. Он придумал специальную бумагу, и стоило только поднести к ней в момент наивысшей опасности захвата контрразведкой противника горящую папиросу, как толстая шифровальная книга буквально через секунду превращалась в горку пепла. Я напоминаю: это 1920-е годы. ЦРУ даже в 60—70-х ничем подобным похвастаться не могло.

Бокий, будучи, конечно, чрезвычайно информированным человеком о самых серьезных тайнах Советского Союза, при этом не занимался тем, чем занималось ИНО, то есть иностранный отдел ОГПУ. Вообще он считал, что в остальных службах ОГПУ, включая даже ИНО, сидели не работники, а дармоеды. Он их пренебрежительно называл «липачами». Как был устроен этот самый личный отдел Бокия? Штатное расписание и нештатное? К нештатному относились криптографы и переводчики, для них установлены должности «эксперты-переводчики». Работники отделения, которые не были связаны с криптографической работой, ну там машинистки, курьеры, секретари и так далее, — это вот гласный состав.

К 1933 году в штате спецотдела было сто человек, по секретному штату — еще 89. В структуре были подразделения, информация о которых считалась особо секретной, в частности группа из ученых самых разных специальностей. Формально они находились в подчинении у того самого Гоппиуса, который заведовал лабораторией спецотдела и был заместителем Бокия по научной работе. Круг вопросов, которые изучало подразделение, необычайно широк: от изобретения всевозможных приспособлений, связанных с радиошпионажем, до исследования солнечной активности, земного магнетизма и проведения научных экспедиций. Здесь изучали вообще все, что имело хотя бы какой-то оттенок аномальности или таинственности. Вот от оккультных наук до летающих тарелок — все, что могло в какой-то степени заинтересовать Бокия, — все тщательным образом фиксировалось, изучалось и анализировалось. Так происходило до мая 1937 года.

Бокий был одним из первых, кто попал в жернова политических репрессий. Он был арестован даже раньше, чем многие деятели заговора в Красной армии (имеется в виду «дело Тухачевского»). 16 мая 1937 года за Бокием приходят. На первых допросах он дает показания о своих прегрешениях. В частности, сообщает, что еще в 1925 году организовал масонскую ложу. Естественно, что показания Бокия были с восторгом приняты руководством, и тут же последовала череда арестов. Арестовали кучу людей, включая множество тех, кто вообще не имел понятия ни о каком масонстве. Обвинительная формулировка звучала совершенно стандартно: «Создание масонской контрреволюционной террористической организации, единое трудовое братство, шпионаж в пользу Великобритании».

Итог совершенно ясен — высшая мера наказания. Но тут интересно другое. Бокия по совершенно надуманному обвинению расстреляли, но то, что он успел сделать за каких-то пятнадцать лет, позволяло потом развивать криптографию в Советском Союзе невиданными темпами. Многие немецкие специалисты во время Великой Отечественной войны долго бились над теми ключами, которые разрабатывались в Советском Союзе, — и бились безрезультатно. Зачастую многие документы немцам так и не удалось раскрыть. В этом, конечно же, непосредственно заслуга Глеба Бокия.