Итак, — продолжила она, — один человек в организации, зашоренный и неспособный сосредоточиться на результатах, мешает сделать это и остальным. Сговор распространяется, и в итоге сотрудники настраивают себя против коллег, рабочие группы — против других групп, отделы против отделов. Люди, которые должны помогать компании преуспевать, в итоге начинают радоваться чужим ошибкам и огорчаться чьим-то успехам.
— Это просто безумие. — Я был поражен. — Но я понимаю, о чем вы говорите. В Tetrix такое случалось постоянно.
— Да. Вспомните, — предложил Бад, — когда вы больше бывали довольны — если Чаку Стэли что-то удавалось или если он испытывал сложности?
Вопрос застал меня врасплох. Я-то имел в виду, что видел такое отношение
— Я… не знаю, — слабо отозвался я.
— А вы подумайте. То, что болен кто-то еще, не означает, что мы
Он остановился и пристально посмотрел на меня.
— Помните Земмельвейса?
— Врача, который обнаружил причину высокой смертности в родильном отделении?
— Да. В его случае причиной оказались сами доктора: именно те люди, которые лечили болезни
В организациях происходит нечто похожее.
Бад встал и подошел к доске.
— Я покажу, что имею в виду.
16. Шоры и проблемы
— Помните мой опыт в Сан-Франциско? — спросил Бад.
— Да.
— А с какими проблемами я там столкнулся? Как оказался недостаточно мотивирован, слабо предан делу и все осложнял?
— Да, помню.
Бад стер весь текст возле схемы измены самому себе и написал следующее:
— Итак, вот несколько проблем, с которыми я столкнулся в Сан-Франциско, — сказал он, отходя от доски. — Так сказать, мои «симптомы». Но в этот список можно добавить и множество других сложностей. Каковы наиболее распространенные ситуации с персоналом в организациях?
— Конфликты, — сказал я. — Недостаток мотивации.
— Стресс, — добавила Кейт.
— Отсутствие командной работы, — вспомнил я.
— Помедленнее, — попросил Бад, строча на доске с максимальной скоростью. — Я записываю. Все, продолжайте. Что еще?
— Клевета, проблемы с единством, недостаток доверия, — перечислила Кейт.
— Недостаток ответственности, — предложил я. — Плохие отношения. Коммуникативные проблемы.
— Хорошо. — И Бад дописал последнее слово. — Вполне убедительный список. Теперь давайте сравним его с моей историей, когда я не стал вставать к ребенку.
— Обратите внимание: были ли у меня проблемы с мотивацией или преданностью делу после измены самому себе?
— Да, — ответил я.
— А до того? Были ли у меня сложности с мотивацией или преданностью делу, когда я почувствовал порыв встать и подойти к Дэвиду, чтобы Нэнси могла поспать?
— Нет. Вовсе нет, — сказал я.
— Тогда как с созданием проблем другим? Усложнял ли я жизнь жене, когда просто хотел помочь?
— Нет, — произнес я, — только после измены самому себе.
— Именно. А как насчет конфликтов и стрессов? Когда я испытывал больший стресс — считая, что должен помочь Нэнси, или после измены самому себе, когда преувеличивал значимость того, что должен был сделать следующим утром?
— Конечно, после измены. То же самое и с конфликтом. Вы не чувствовали никакого конфликта до измены самому себе, только после этого.
— Да, — согласился Бад. — Оказывается, все эти проблемы с людьми появились только после того, как я изменил самому себе, а не раньше.
Бад помедлил, чтобы я мог снова посмотреть на список и подумать. И спросил:
— Что это значит?
— Я не вполне понимаю, о чем вы.
— Итак, у меня все эти проблемы появились только после того, как я изменил сам себе, а не до. Что это значит?
— Это значит… э-э-э…
— Вот именно, Том. Этих сложностей у меня не было до того, как я изменил сам себе. Они появились позже. Итак, решение проблемы измены самому себе —
Бад снова замолчал, чтобы я мог усвоить новый постулат. Затем продолжил:
— Помните, я говорил, что, как и в случае с медицинским открытием Земмельвейса, решение проблемы самообмана требует создания своего рода объединяющей теории? Она показывает, что различные разрозненные сложности, которые мы называем проблемами с людьми, на самом деле следствия одной и той же причины.
— Да, помню.