Лидия Мастеркова: право на эксперимент

Собрание Маргариты Мастерковой-Тупицыной и Виктора Агамова-Тупицына, Нью-Йорк

Илл. 107. Лидия Мастеркова. Подсвечники. 1987. Смешанная техника.

Архив М.М.-Т. и В.А.-Т.

Как и многие художники и искусствоведы, Лидия выразила свое тревожное отношение к грядущему новому веку в графической работе «Апокалипсис» (2000), выполненной в комбинированной технике рисунка тушью и коллажа. [Илл. 108] В ней присутствуют и уже классические для ее искусства образы планет, и формы, напоминающие космические корабли или станции, для которых в теории Малевича могли использоваться его модели архитектонов. При обзоре этой эмблематической графики вспоминаются слова художницы, сказанные декаду назад: «Я сделала графику фантастическую. Вышла за черту формата и в пространство»[291]. В переводе с греческого «апокалипсис» означает «неожиданное (непредвиденное) откровение», что дает возможность объяснить, почему Лидия решила использовать именно этот формальный прием (который она ассоциировала с «божественными происхождением и смыслом») применительно к работе с таким символическим названием.

Илл. 108. Лидия Мастеркова. Апокалипсис. 2000. Бумага, тушь, коллаж. Российский государственный архив литературы и искусства (РГАЛИ)

В этом же году она делает работу, посвященную Ольге Потаповой, – композицию в форме квадрата, написанную в широком спектре цветов от черного до едкого бирюзового и розового, и покрытую ослепительно-белым коллажем из кругов, супрематических треугольников и единиц, вместе рвущихся в реальное пространство, или акцентирует – в буквальном смысле – «внерамочное отношение», которое, как я писала раньше, имеет символическую подоплеку[292]. [Илл. 109] Дата около подписи редуцирована до двух нулей – знака нулевой степени истории. В лианозовском кругу Лидия творчески солидаризировалась именно с Потаповой, а не с ее дочерью Валентиной Кропивницкой, с которой дружила много лет, но чей константный фантастический фигуративизм был ей неблизок. Потапова, как и Лидия, была предана абстрактному искусству, против которого больше всего выступала московская «мафия». Однако в отличие от независимой Лидии Потапова работала в тени своего мужа – фигуративного художника и поэта Евгения Кропивницкого, общепризнанного мэтра лианозовцов. Посвящая работу Потаповой, Лидия интегрирует ее в «мужскую» историографию московского нонконформизма, где она сумела обрести относительное гендерное равенство.

Илл. 109. Лидия Мастеркова. Посвящение Ольге Потаповой. 2000. Холст, масло, коллаж. 70 × 70 см.

Собрание Наталии Опалевой, Москва

Илл. 110. Лидия Мастеркова. Посвящение Марине Цветаевой. 2001. Бумага, тушь, коллаж. 80 × 64 см.

Собрание Наталии Опалевой, Москва