Лига перепуганных мужчин

– Что это, второе издание Фаррелла?

Он протянул мне один из листков, отличавшийся размером от других. Я прочел:

Уважаемый мистер Вулф!

Прикладываю еще два образца, которые мне не удалось передать с остальными. Я обнаружил их в другом кармане. Меня внезапно пригласили в Филадельфию насчет возможного заказа, и я отсылаю Вам их почтой, чтобы Вы первым делом получили их утром.

Искренне Ваш,

Огастес Фаррелл.

Вулф уже вооружился увеличительным стеклом и изучал один из образцов. Я почувствовал, как кровь ударила мне в голову, что означало предчувствие. Я велел себе не спешить с уверенностью, так как ожидать чего-либо от этих образцов причин было не больше, чем от предыдущих, к тому же шансов имелось всего лишь два. Я просто стоял и наблюдал за Вулфом. Через какое-то время он отпихнул листок в сторону, покачал головой и взялся за другой.

Еще один, подумал я. Если это он, то Вулф получит один из своих фактов. Я следил за выражением его лица, пока он изучал листок, но, конечно же, с тем же успехом мог бы и не напрягать глаза. Он сосредоточенно перемещал лупу, однако для меня, пожалуй, чересчур поспешно, чтобы не заподозрить, что предчувствие посетило и его. Наконец он поднял на меня взгляд и вздохнул:

– Нет.

Я переспросил:

– Вы имеете в виду, не то?

– Нет, полагаю, является отрицанием. Нет.

– Дайте-ка взглянуть на эти чертовы бумажки!

Он передвинул их мне, я взял увеличительное стекло и принялся рассматривать. После практики, приобретенной прошлым вечером, проявлять особую тщательность необходимости не было. Я и в самом деле был настроен весьма недоверчиво, к тому же зол как черт, ведь в работе детектива нет ничего более важного, чем подтверждать свои предчувствия как можно чаще. Если однажды отказаться от них, то можно сразу же бросать это занятие и идти устраиваться в убойный отдел. Не говоря уже о том, что эта пишущая машинка являлась одной из двух необходимых Вулфу вещей.

Он между тем говорил:

– Очень жаль, что мистер Фаррелл покинул нас. Не уверен, что с моим следующим предложением следует ждать его возвращения. Да, кстати, он и не упоминал о нем. – Вулф взял письмо Фаррелла и взглянул на него. – Полагаю, Арчи, тебе лучше пока оставить поиски мистера Хиббарда… – Он осекся, а затем произнес изменившимся тоном: – Мистер Гудвин, дайте мне лупу.

Я отдал. Формальное обращение Вулфа ко мне, когда мы были одни, означало, что он едва ли вне себя от возбуждения, но я понятия не имел из-за чего. Потом я увидел, для чего ему понадобилось увеличительное стекло. Он изучал через него письмо Фаррелла! Я так и уставился на него. Он продолжал рассматривать. Я молчал. Во мне родилось восхитительное подозрение, что никогда не стоит игнорировать предчувствия.

Наконец Вулф произнес:

– В самом деле.

Я протянул руку, и он передал мне письмо и лупу. Я заметил с первого же взгляда, но все равно продолжал рассматривать – так приятно было созерцать, что «а» выскакивает со строки и чуть смещена влево, а «н» кривовата, и все прочие признаки. Я положил письмо на стол и оскалился Вулфу:

– Старый Орлиный Глаз. Черт меня побери, что я упустил это!

– Снимай шляпу и пальто, Арчи, – ответил он. – Кому нужно позвонить в Филадельфию, чтобы выяснить, где там можно найти архитектора, приехавшего за заказом?

Глава 14

Я двинулся в прихожую повесить шляпу и пальто, но перед самой дверью развернулся и пошел назад.

– Послушайте, – начал я, – «родстеру» необходимы упражнения на свежем воздухе. Мы можем просидеть на телефоне весь день, но так ничего и не добиться. Почему бы не сделать следующее: вы обзвоните друзей Фаррелла, вдруг что получится разузнать о нем. А я покачу в Филадельфию и свяжусь с вами сразу же, как доберусь. Если вы ничего не выясните, я поищу его на месте. К полтретьего, думаю, доберусь туда.

– Превосходно! – согласился Вулф. – Но двенадцатичасовой поезд прибывает в Филадельфию в два.

– Ну да, я знаю, но…

– Арчи, давай сойдемся на поезде.

Оставалась еще масса времени, чтобы обсудить несколько возможных вариантов, поскольку Пенсильванский вокзал располагался всего лишь в пяти минутах ходьбы. Я сел на двенадцатичасовой поезд, поел в вагоне-ресторане и уже в две минуты третьего позвонил Вулфу с вокзала на Брод-стрит.