Лига перепуганных мужчин

Ничего существенного узнать ему не удалось, разве только имена нескольких друзей и знакомых Фаррелла в Филадельфии. Я переговорил со всеми, до кого смог дозвониться, и пробегал весь день, посетив Клуб изобразительных искусств и редакции архитектурного журнала и газет, выспрашивая, не известно ли им, кто намеревается что-то там построить и прочее. И я начинал задумываться: а такой ли уж бредовой является идея, что пришла мне в голову еще в поезде? Не был ли сам Фаррелл замешан в деле Чапина и не напечатал ли он по какой-то причине это письмо на искомой машинке, возможно, чтобы выдать ее, а потом скрылся? Существовала ли возможность, что он направился вовсе не в Филадельфию, а в совершенно иное место – быть может, даже на трансатлантическом лайнере?

Однако около шести часов мне все-таки удалось напасть на его след. Я принялся обзванивать архитекторов, и где-то после трех десятков мне попался один, который рассказал, что некий мистер Алленби, разбогатевший и ударившийся в сентиментальность, собрался построить библиотеку для какого-то городка в Миссури, которому посчастливилось дать ему рождение, а затем лишиться его. Об этом строительном проекте слышать мне еще не доводилось, поэтому я позвонил Алленби, который и поведал мне, что пригласил мистера Фаррелла к себе на обед в семь часов вечера.

Я перехватил пару сэндвичей и ринулся туда, где вынужден был ожидать, пока он не закончит трапезу.

Мы встретились в библиотеке мистера Алленби. Естественно, Фаррелл понять не мог, как я там оказался. Я предоставил ему десять секунд, чтобы он смог выразить удивление, а затем спросил:

– Прошлым вечером вы написали письмо Ниро Вулфу. Где пишущая машинка, которой вы пользовались?

Он улыбнулся, как полагается обескураженному джентльмену, и ответил:

– Полагаю, там же, где ее и оставил. Я не брал ее.

– Ну так где же она? Простите, что вот так набрасываюсь на вас. Я искал вас более пяти часов и совершенно выбился из сил. Машинка, на которой вы напечатали это письмо, – та самая, которой Пол Чапин пользовался для своих стихотворений. Вот в чем штука.

– Нет! – Он уставился на меня, а затем рассмеялся. – Ей-богу, ну и дела! Вы уверены? Столько биться, чтобы собрать все те образцы, а потом просто написать это письмо… Будь я проклят!

– Ага. После того, как вы расскажете про нее…

– Ах да. Я воспользовался машинкой в клубе «Гарвард».

– Вот как.

– Ну да, так. Будь я проклят!

– Ага. Где хранится машинка?

– Ну, это же та… Да ею может воспользоваться любой член клуба. Прошлым вечером я как раз был там, когда пришла телеграмма от мистера Алленби, и я написал на ней два-три письма. Она в комнатке за курительной, что-то вроде ниши. Время от времени ею пользуется множество народу.

– Надо же! – Я сел. – Очень мило. Сладко до тошноты. Доступна для любого, и ею пользуются тысячи.

– Вряд ли тысячи, всего лишь несколько…

– Десятков вполне достаточно. Вы когда-нибудь видели, как на ней печатал Пол Чапин?

– Не могу сказать… Хотя, думаю… Да, в том маленьком кресле, засунув искалеченную ногу под… Я совершенно уверен, что видел.

– Кто-либо из ваших друзей, из этой компании?

– Правда не могу сказать.

– А многие из них состоят в клубе?

– Почти все. Майк Эйерс не состоит, и, кажется, Лео Элкус ушел из него несколько лет назад…

– Понимаю. В нише есть другие машинки?

– Есть еще одна, но она принадлежит общественному стенографисту. А эту, как я понимаю, пожертвовал какой-то член клуба. Раньше она стояла в библиотеке, но всякие мастера, что печатают одним пальцем, слишком громко стучали по ней.

– Ясно. – Я поднялся. – Представляете, каково мне добраться до Филадельфии и получить пинок под зад? Могу я сообщить Вулфу, когда вы возвращаетесь, на случай если вы ему понадобитесь?

Он ответил, что, вероятно, завтра, ему надо будет подготовить эскизы на рассмотрение мистера Алленби. Я поблагодарил его и вышел на улицу искать свежий воздух и трамвай в Северную Филадельфию.

Обратная поездка в Нью-Йорк в вагоне для курящих, наполненном сигарным дымом, который выдыхали сотни легких, отнюдь не способствовала улучшению моего настроения. Я не смог ничего придумать, чтобы не заснуть, но заснуть тоже не смог. Поезд прибыл на Пенсильванский вокзал в полночь, и я побрел домой.