Лига перепуганных мужчин

– И следующий, последний. Не знаете ли вы, оставался ли мистер Боуэн какое-то время в кабинете один?

– Да, оставался. Муж заходил ко мне задать вопрос.

Я убрал блокнот в карман и сказал:

– Не могли бы вы сообщить, что за вопрос?

– Нет, мистер Гудвин. Боюсь, нет.

– Это может оказаться важным. Не для публикации.

В глазах миссис Бертон снова появилось недовольство, но колебалась она недолго.

– Что ж… Он спрашивал, не люблю ли я Эстеллу Боуэн, жену мистера Боуэна, настолько, чтобы сделать ей значительное пожертвование. Я ответила «нет».

– Он не объяснил вам, что хотел этим сказать?

– Нет.

– Хорошо. Это все. Вы совсем не спали.

– Нет.

Обычно я могу говорить, сколько позволяет время, но на этот раз никаких замечаний в голову больше не пришло. Я поблагодарил ее, она кивнула, при этом даже не шелохнувшись, – звучит невероятно, но, клянусь, именно так она и сделала! – и я вышел. Оказавшись в приемной, я чуть задержался, чтобы еще раз проверить одну-две детали вроде расположения выключателя возле двойной двери.

По пути в даунтаун я снова позвонил Вулфу и сообщил ему, что узнал у миссис Бертон, а он поведал, что они с Эндрю Хиббардом играют в криббедж.

Когда я прибыл на Перри-стрит, было двадцать минут первого. Для воскресенья улица оказалась пустынной. Пешеходов не наблюдалось, и во всем квартале была припаркована лишь пара машин, а перед подъездом дома 203 стояло такси. Я тормознул на другой стороне и вышел. Номер такси я заметил и водителя тоже разглядел. Затем пересек улицу и прошелся по тротуару. Голова водителя свесилась на грудь, глаза закрыты. Я ступил на подножку, наклонился и сказал:

– Доброе утро, мистер Скотт.

Он вздрогнул и, прищурившись, уставился на меня:

– А-а, маленький Ниро Вулф.

– Имена меня не волнуют, но мое – Арчи Гудвин. Как чаевые?

– Дружище… – Он заклокотал и сплюнул влево, на мостовую. – Чаевые льются рекой. Когда это я тебя видел, в среду? Всего четыре дня назад. Все трудишься?

– Еще как! – Я наклонился поближе. – Послушайте, Питни Скотт. Я искал не вас, но рад, что нашел. Когда Ниро Вулф узнал, что вы больше недели назад опознали Эндрю Хиббарда, но не потребовали пяти тысяч награды после ее назначения, он сказал, что у вас потрясающее чувство юмора. Зная, как легко оправдаться за дружеские чувства к пяти кускам, я бы выразился по-другому, но Вулф хотел как лучше, он просто чудаковатый. При виде вас мне пришло в голову, что вам следует знать, что в настоящий момент ваш друг Хиббард гостит в нашем доме. Я привез его туда вчера, как раз к обеду. Если не возражаете, он хотел бы побыть в укрытии еще пару дней, пока мы не расставим все по местам. Если же в вас вдруг проснулся торгашеский дух, вы ничего не потеряете, коли будете держаться своего чувства юмора.

– Так… – хмыкнул он. – Значит, вы нашли Энди. И вам нужна лишь пара дней, чтобы все уладить. А я-то думал, что все детективы тупые.

– Вообще-то, так оно и есть. Я настолько туп, что даже не знаю, вы ли это вчера вечером отвезли Дору Чапин на Девяностую улицу, а потом доставили обратно. Как раз собирался спросить.

– Что ж, спрашивай. И я отвечу, что не я. – Он снова заклокотал и сплюнул – еще одна тщетная атака на воображаемую помеху в глотке человека с постоянной тягой к выпивке, – затем взглянул на меня и продолжил: – Знаешь, братан, – если позволишь подобный жаргон – я зол на вас, что вы вычислили Энди, но и восхищаюсь вами, потому что это было более-менее умно. Как бы то ни было, Лорри Бертон парень был что надо. И если он мертв, а мистер Пол Чапин за решеткой, веселье закончилось. Это уже не смешно, даже для меня, и Ниро Вулф прав относительно моего чувства юмора. Оно восхитительно. Я тот еще тип. Сардонический. – Он снова сплюнул. – Но к черту все это! Я не возил миссис Чапин прошлым вечером, потому что она ездила на собственной машине.

– Вот как! Так она умеет водить?

– А то. Летом она с мужем ездила за город на пикники. Вот тогда было весело, к примеру, и я не думаю, что они когда-нибудь поедут снова. Не знаю, почему она сегодня вызвала меня, наверное, не хочет парковаться перед Гробницами. Она сейчас туда и собирается.

Я слез с подножки и отступил назад. Из подъезда дома номер 203 вышла Дора Чапин и направилась к такси. На ней было другое пальто и другой мех, но лицо осталось тем же, равно как и серые глазки. Она несла прямоугольный сверток размером с обувную коробку, и я предположил, что там находятся лакомства для воскресного обеда мужа. Дора Чапин как будто не обратила на меня внимания, не говоря уже о том, что узнала. Затем она ступила на подножку и уперлась взглядом прямо в меня, и впервые я заметил в ее глазах выражение, которое мог бы как-то назвать, причем далеко не нежностью. Можно было бы определить его как приглашение, если при этом взяться уточнить, к чему именно она меня приглашала. Тем не менее я его принял.

– Миссис Чапин, нельзя ли проехаться с вами? – поинтересовался я. – Я хотел бы рассказать вам…