Лигеметон. Ложный Апокриф

На каменных стенах горели вставленные в скобы факелы, размещенные по принципу октагона. Танцуя, пламенные язычки отбрасывали живые тени, от чего казалось, что в комнате находилось куда больше особ. В середине гигантского немного выпуклого отливающего серебристыми бликами круга стоял саркофаг. Несмотря на тяжелую закрытую крышку, сомнений не возникало – в нем лежит бывший глава культа дэймосов. А быть может, и нет. Покоится ли в том гробу Псарь на самом деле? Скорее всего, один Инч Мондел осведомлен наверняка, но то, что душа Мортимера оставила наш мир – неоспоримый факт.

Я вздрогнул от неожиданного лязга – все это время впивающаяся в ладонь монетка шлепнулась на пол. Ребро металла отставило мне на память приличную отметину, которая противно саднила кожу.

Под безмолвную пляску теней семь фигур склонили головы в знак траура, обступили последнее пристанище Дрейка и возложили на него ладони. Моя рука потянулась к «окну» сама собой, но высунуть ее – не хватило то ли глупости, то ли решимости.

В один момент безмолвная пляска теней оборвалась, черные абрисы, в очертаниях которых угадывались остроухие собаки, смирно застыли каждый под одним из восьми факелов. Нет и тени сомнения по чьей именно прихоти они появились, вот только интересно неосознанно ли? А может, таким образом, нол издевается, или как раз наоборот – решил отдать почести? Понять его мотивы мне не удалось. Наверное, все-таки последнее, поскольку другие Архонты тоже отреагировали, каждый по-своему.

Синтия Мун с пунцовым лицом (точно не от игры света факелов) едва слышно скулила. В глазах Годрика Вортинтона искрилась не скорбь, но гнев, а опущенная вдоль тела рука сменилась на звериную.

Из-за столь неудобного обзора (ну точно шпионящая мышь) разобрать перемены в остальных не вышло.

Снова появился Инч Мондел, – лицо его сохраняло бесстрастность и сдержанность, – он вытянул над Мортимером руку с медным кадилом и начал неторопливо раскачивать им. Пряный аромат лаванды застал меня врасплох.

Кадило качнулось из стороны в сторону ровно семь раз. Поистине самые долгие мгновения в моей жизни. Секунды тянулись как часы.

– В прах обращенный, – провозгласил эпитафию Инч Мондел.

После этого факелы погасли – воцарилась тьма.

Свежий воздух нисколько не помогал. Так и подмывало курить. Если бы только туман стал табачным дымом. Я сидел на выцветшей лавочке посреди безлюдного парка, ругая себя за столь чадные мысли.

Оказав все необходимые почести, Архонты вернулись за любимый стол и принялись обсуждать дела насущные. Депинпик занял стул Мортимера, но не его место. Угрюмый карлик сразу дал понять, что его культ знать не знает о моем местонахождении и все дэймосы до единого ни в жизнь не протянут руку помощи Джонни Версетти (при его словах я невольно ухмыльнулся).

Далее речь шла исключительно обо мне – Расстриге. «Лезет в волки, а хвост собачий. Надо достать Иуду хоть из-под земли и четвертовать» – говаривал Сантино так, будто у самого лучезарный нимб. «Мда, в последнее время дела в Лигеметоне паршивее некуда, – со стеклянным взглядом проговорила Синтия Мун. – Сперва у меня завелась оголтелая бабочка, потом вон и Сантино хлебнул беспредела. Может, обратимся к Темному Лису, или как там его?». «Не говори ерунды. Место Черного Лиса на дыбе вместе с Расстригой, – сурово отчеканил Фламинго и добавил, уже обращаясь к истинному Иуде: – Эмерсон, есть идеи?». К этому моменту терпеть и дальше как меня поливают помоями, не было сил. Ноги сами вывели меня из душного наполненного мерзкими тварями сарая.

…Задыхаюсь. Хочу задохнуться. Предложи мне кто-нибудь сейчас сигарету и… нет, не возьму ее. Рак легких опасен для сефиротов так же, как и неуклюжий пингвин для косатки, но дело в другом. Совесть. И обещание самому себе.

– Порой кажется, что в нашем проклятом городе никто не сдыхает в мягкой кровати от старости. – Бач присел на другой край скамейки.

– А ты бы хотел именно так?

– А ты?

Я основательно призадумался.

– Уже нет.

Вглядываясь в туман, с языка сам по себе сорвался вопрос:

– Так, что решили?

– Достать тебя из-под земли, содрать шкуру. Умник, кстати, чтобы подстегнуть рвение сефиротов назначил за твою голову награду. Причем взять тепленьким. Видно, ему не терпится на тебе проверить свое чудище.

– Кстати о чудищах.

– Да-да. В общем, после истории с Мантикорой, – сразу без предисловий начал Бач, – мы – Архонты – само собой не поверили обещанию хаосита и решили не спускать с него глаз. Но так как он уже раскусил уловки веритничества, за ним приставили надзирателя из другого культа.

– Кого?

– Ну, сейчас не это важно, – уклонился от ответа нол. – А важно то, что хаосит не пронюхал о слежке и незамедлительно приступил к новому проекту.

– Тогда почему вы его сразу не остановили?

– Не перебивай и узнаешь.

Я скорчил кислую мину, и нол продолжил:

– У Мортимера появился гениальный во всех смыслах план. Посвятил он в него только лишь троих, включая меня. Собственно я и сделал первый ход в тянущейся десятилетия партии. Стащил у хаосита перстень. Догадываешься зачем?