Лигеметон. Ложный Апокриф

Судя по всему, выслеживать Мантикору они не собирались – тяжелый дух гари на пару с серой исходящие от сефиротов приманивал тварь сильнее и надежнее, чем шопоголиков семидесятипроцентные скидки на товары.

Сефироты закрутили головами, глядя по сторонам, но кроме дощатых лавочек, пышных вечнозеленых кустиков и не выполняющих прямые обязанности фонарных столбов не увидели ничего. Развернулась совершенно статичная панорама.

– Чую ее,– втягивая ноздрями запах мускуса, мокрой шерсти и змеиной чешуи, проговорил один из кригеров. – В направлении двенадцати часов. Приближается.

– Ща получит тупая тварюга, – сказал ветал и сплюнул себе под ноги целую пинту крови, а когда поток кровавой массы прекратился, жадно втянул воздух прерывистыми глотками.

Вопреки законам физики вместо того чтобы растечься, лужица спрессовалась, вытянулась верх и в итоге превратилась в ракообразного.

– Шуруй, давай, – отдал команду питомцу ветал, после чего облизал кровь с губ.

Трилобит размером с предплечье деловито засеменил по асфальтированной дорожке в ранее указанном направлении.

Похоже, Мантикора не переносила сверхъестественный запах сефиротов на дух, потому что не прошло и пары минут как, словно из-под земли (а может, так и было) выскочила размытая фигура, одним прыжком перемахнула трехметровую в ширине парковую дорожку и уселась на макушку фонарного столба.

Мантикора застыла секунд на пять, этого времени сефиротам с лихвой хватило, чтобы пристально разглядеть тварь.

Шею прикрывала густо-черная львиная грива, сухощавым телом она напоминала гиену, а вот мордой не походила ни на одно известное животное: вытянутая как у аллигатора голова с чертами крысы. Глаза Мантикоры – начисто лишенные зрачков – пульсировали золотистым свечением. Расслабленный, покачивающийся, как маятник скорпионий хвост задрался вверх – из булавы на конце скупо накрапывала фиолетовая жидкость, а по всей мраморной, пепельной коже проступила сетка бледно-фиолетовых венозных узоров.

Оттолкнувшись четырьмя лапами, зверь спикировал на беззаботно замершую приманку и легче легкого расплющил ее лапой.

Мантикора обнажила три ряда акульих зубов, заходящие друг в друга, как гребни; вслед за тем выпустила серповидные – и не захочешь, а заметишь – когти и издала пронзительный похожий на свирель звук.

Как по сигналу веталы заслонили кригеров, а те встали в плотный круг. Две пары тауматургов вцепились в руки друг друга и дернули – кисти оторвались легче, чем у низкокачественных игрушечных человечков. Четыре обрубка, точно дула дробовиков нацелились на Мантикору, которая ломаным зигзагом подступала все ближе и ближе. На культях взбухли красные мешочки. Звонко лопнув, из них, как из пожарных рукавов, выстрелили густые красные струи. Зверь лихо крутанулся, но все-таки попал под два потока. Облитое кровью от кисточек стоячих ушей до когтей задних лап, чудовище прижалось животом к земле, напряглись мышцы лап, натянулись сухожилия, но… прыжка не последовало. Пленка крови, покрывающая звериное тело, начала кристаллизироваться, твердеть, отчего Мантикора так и застыла в позе готовности.

Все четверо веталов почти единовременно рухнули на пол и больше не шевелились.

Мантикора рычала, брызжа фиолетовой слюной, вот только это не помогало избавиться от сковывающей рубиновой корки. И тогда она пустила в ход единственную неоскверненную тауматургией часть тела. Скорпионий хвост пришел в движение – растянулся как пружина, – чеканя царапины, жало заколотило по спине с противным скрежетом.

Тем временем кригеры корпели над заклинанием. Вытянув пальцы, они вогнали руки по локоть друг другу между ребрами, в ту же секунду их плоть потекла будто воск, а изо рта, носа, ушей и глаз повалил мутно-сероватый, как от костра дым. Казалось, их внутренности полыхали огнем – будто сухие ветки, оглушительно переломились все их кости, похоже, даже черепа раскололись. Кригеров затянула аморфная туча дыма.

Как только Мантикора содрала с себя кровавые тенета и содрогнулась как кошка от воды, из пелены прямо на нее на раздвоенных копытах ломанулось еще более фантасмагоричное существо.

Посредством химерии кригеры слились воедино в кошмарную, двухметровую, пятиглавую, точно с гравюры Уильяма Блэйка химеру.

Делая вид, что вот-вот набросится, Мантикора кружила вокруг противника, не замирая на месте более чем на секунду. Держась на безопасном расстоянии, она атаковала ядовитой иглой в выпирающие из плеч и ключиц головы с закрученными в пружину могучими рогами. Безуспешно. Все пять голов всецело защищались костяными наростами, что походили на шлемы с узкими смотровыми щелями.