Лихо

— Вы совершенно правы.

— О чем книга? В двух словах. Это же роман?

— Вроде как да. Это книга обо мне, моей жене и нашем умершем сыне.

— Семейная сага, — пробормотал Соболенко.

— Наверно.

— Обязательно прочитаю.

— Спасибо.

— Ваши контакты там есть?

— Там мой номер телефона и емейл.

— Вот и прекрасно! Значит, не потеряетесь.

Он дежурно улыбнулся. Мужчина понял намек, встал, еще раз поблагодарил и ушел. Соболенко отодвинул папку, налил и выпил. Включил телефон, открыл чат с женой, но не сумел придумать для нее ни одного слова. Вскоре объявился аппетит. Соболенко съел остывшую солянку. Покосился на папку.

«Ну а вдруг», — подумал он.

Развязал тесемки, вытащил толстую рукопись. На титульном листе прочитал: «Константин Аверьянов. „Боль“». Очень оригинально! Ладно, если что, над названием можно подумать. Он перевернул страницу. Обычно все становилось понятно с одного абзаца. Ну, не с одного, так с двух.

Соболенко пробежал глазами первую страницу. Нахмурив брови, дернул головой. Заглянул дальше. Быстро пролистал половину рукописи, а потом заглянул в конец. На последней странице так и было написано «конец».

Единственное слово, не считая названия и имени автора, которое отличалось от остального текста. Впрочем, текста не было. Была лишь одна заглавная буква «А», размноженная на пятьсот с чем-то страниц. Сплошное «А». И больше ничего. Одно только:

ААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААА ААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААА ААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААА ААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААА ААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААА ААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААА ААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААА ААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААА ААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААА ААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААА ААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААА

Соболенко отодвинул папку, выпил последнюю рюмку. И вдруг понял: «Это розыгрыш. Наверняка Сельдин, гад, подослал какого-то своего приятеля».

А впрочем, смешно.

Он даже хмыкнул, так что немножко потекло из носа.

23

Неподалеку от дома Аверьянов остановился у спортивной площадки, посмотреть, как мальчишки играют в футбол. Неожиданно увлекся, подозвал одного пацана и спросил:

— Вратарь не нужен?

— На воротах Кабан, — ответил тот немного испуганно и убежал.

Аверьянов отошел.

У лифта он встретил соседа Серёжу. Тот странно улыбался.

— Поймал наконец-то, — сказал Серёжа.

— Что?

— Не что, а кого! Птицу! Идем, покажу.

О какой птице идет речь, Аверьянов сообразил не сразу. Потом вспомнил. И удивился. Зачем Серёже этот ворон? Они зашли в квартиру.

— Серёжа, зачем он тебе? — спросил Аверьянов.

— Как это «зачем»? Ты что, дурак? Стой тут. Сейчас вынесу.

Оставив его в прихожей, Серёжа убежал в комнату. Оттуда донесся его ласковый голос:

— Ути-пути, мой малыш. Кто тебя любит? Я тебя люблю.

Он вернулся с клеткой в руках. Внутри сидел чуть живой взъерошенный и напуганный сизый голубь.

— Ну как? — спросил Серёжа.

И, не дождавшись ответа, утащил клетку назад в комнату.

— Я пойду, Серёж, — крикнул Аверьянов.

— Пива хочешь?

— Нет, не хочу.

— А чего хочешь?

У Аверьянова был ответ. Но он постеснялся сказать вслух. Да и вряд ли Серёжа мог ему это дать.

Маленький Г

Катя отложила списки и позвонила старшему воспитателю. Из трубки вместо привычных длинных гудков грянул симфонический оркестр, с большим количеством ударных. Звучало слишком помпезно. Катя поморщилась и отстранила телефон от уха. Слушать пришлось долго, прежде чем ответили.

— Простите, Катерина Дмитриевна, я отходила, — немножко задыхаясь, сказала старший воспитатель.

«В туалет», — подумала Катя машинально. А вслух сказала:

— Ничего страшного, Лидия Андреевна. Это вы извините, что отвлекаю. Я тут просматривала документацию. Кое-что показалось странным. Решила уточнить.

— Так-так, слушаю.

— У нас тут есть один мальчик по фамилии Молчанов. Везде, во всех списках только фамилия. А имени почему-то нет. Я специально проверила.

— Молчанов, Молчанов, — повторила Лидия Андреевна, будто бы вспоминая. Но Кате показалось, что старший воспитатель сразу догадалась, о ком речь.

— Да, Молчанов. Это, согласитесь, выглядит странно. У других детишек имя и фамилия, а у него только фамилия. Я вот еще увидела. Он участвовал в конкурсе детского рисунка, даже занял третье место. И вот я читаю: «Первое место — Наташа Зимина, второе место — Лена Ковалькова, а третье место — Молчанов». Просто Молчанов.

— Да, я поняла, о ком речь, — вздохнула Лидия Андреевна.

— И вы знаете, почему он так записан?

— Ну, в общем, знаю.

— Скажете? Или это секрет?

Лидия Андреевна тихонько сопела в ответ. Катя ждала, постукивая пальцами по столу. Под стеклом лежала семейная фотография — она, муж Валерий и сын Валерий-младший. Средний и безымянный пальцы стучали мужу по лбу. Заметив, Катя отодвинула руку.

— Катерина Дмитриевна, можно я зайду? — сказала Лидия Андреевна.

— Ну конечно можно. Зачем вы спрашиваете? Не выгоню же я вас.

— Буду через пару минуток.