Лихо. Медь и мёд

Ничего удивительного, убеждала себя Ольжана. Хозяева дома имеют право быть любопытными. Но чувствовала она себя как на иголках – не нравилось, что её так разглядывали, с насмешливым прищуром.

– Из Стоегоста.

– Далеко, – заметила Крина. – А тебе не страшно? Путь-то неблизкий.

– Почему мне должно быть страшно? – удивилась Ольжана. – Я ведь не одна, а с дядей.

Крина прикрыла рот рукой, пытаясь спрятать лёгкий смешок.

– Ну конечно.

Ольжана краем глаза посмотрела на Лале – тот кивал мельнику в ответ. Мельник раскраснелся от хмельного и подобрел. Сейчас он охотно беседовал с Лале и совсем не слушал, что жена вызнавала у гостьи.

– А что-то не так, хозяйка? – спросила Ольжана спокойно.

– Нет, что ты. – Крина махнула рукой. – Я не со зла… Просто… – Снова спрятала улыбку. – Вы с дядей непохожи. Я бы даже сказала, вы удивительно разные. Порой Длани так мешают черты родичей, что нам остаётся только поражаться, правда?

Ольжана вздохнула.

Ну понятно, почему такое внимание. Наверное, порядочной молодой мельничихе в диковинку побеседовать с женщиной, которую она приняла за любовницу монаха.

– Да, – проговорила Ольжана сухо. – Иногда родственники совсем друг на друга не похожи. Такое бывает.

– Воистину, – посмеялась Крина, – бывает разное. Не всем, знаешь, – она обвела комнату рукой, – жить так, как у нас живут… Да ты кушай, кушай, не обращай на меня внимания.

Но Ольжане теперь кусок не лез в горло.

Ей не сказали ничего обидного, а по ощущениям точно с грязью смешали. Взгляд этот насмешливо-испытующий и слова с двойным дном… Хорошо хоть не спросили, вместе ли им с дядей постелить.

Наверное, это задело крохотную часть её деревенской души. Ольжана давно взрослая колдунья, а до сих пор переживает, как бы кому не показаться женщиной с запятнанной честью – из тех, что, не будучи замужем, ездят с мужчинами по стране и непонятно чем занимаются в их кибитках.

– Госпожа хозяйка крайне внимательна, – внезапно похвалил Лале, а Ольжана даже не знала, что он их слушал. – И очень прозорлива.

Крина неуверенно улыбнулась в ответ. Посмотрела на мужа.

– Но сдаётся мне, – продолжил Лале любезно, – не всё, что мы замечаем, стоит озвучивать. Ведь это может расстроить наших собеседников.

Он задумчиво погладил себя по горбинке на носу.

– Я вот заметил, что в ваших сенях к углу прибит языческий обережек. Речной Язык, кажется? Да и тот гвоздь за моей спиной наверняка пустует не просто так. Должно быть, с него перед тем, как я сюда вошёл, впопыхах сорвали что-то противное Дланям… Но зачем мне обращать внимание не такие мелочи?

В комнате повисла холодная тишина.

Мельник широким жестом обтёр рот и усы. Отложил ложку.

– К твоему вопросу, хозяин. – Лале повёл рукой. – Я разумею разные науки моего ордена. Но вот уже несколько лет предпочитаю лечить людей, а не рыскать по господарствам, выясняя, не поклоняется ли, скажем, мельник из одной мазарьской деревни кому-то из старых идолов. И не приносит ли он чёрных петухов в жертву речному духу, живущему под колёсами его мельницы.

Поклоняется, поняла Ольжана. И жертву приносит. Так поступал каждый уважающий себя мельник в её краях, оттого и слава у них была такая, будто они водились с нечистой силой. Ольжана не знала, как с этим дела в Мазарьском господарстве, но судя по словам Лале и испугу хозяина – так же, как и в Борожском.

Удивительно.

Лале подсобрался и снова стал выглядеть иначе. Говорил внушительно, смотрел цепко, будто на самом деле был не скромным бродячим монахом, а дознавателем, который повесил на суку не одного колдуна, – только сейчас поскучнел и занялся более миролюбивым делом. А вот хватку не растерял. Ольжана даже засмотрелась и почти забыла, что этот матёрый башильер сам притащил с собой ведьму.

– Я не буду допытываться до тебя, хозяин, ибо ты добрый человек и дал нам ночлег, – сказал Лале учтиво. – А ты уж, хозяйка, – полупоклон в сторону Крины, – пожалуйста, не допытывайся до моей племянницы. Ты же видишь, как её огорчили твои подозрения.

Ольжана не знала, что выглядела огорчённой. Наверное, всё отразилось на её лице.

– Хорошо, – сказала Крина с хрипотцой. – Простите.

– Не стоит, – отмахнулся Лале, буднично возвращаясь к еде и разговору с мельником: – Так о чём мы там?..

Ольжана опустила взгляд и попыталась не улыбнуться.

* * *

– Ой, Лале, – вздохнула Ольжана игриво. – Я и не думала, что вы такой грозный мужчина.

На юге темнело рано, и они шли к дому бондаря уже в сумерках. Но Ольжана всё равно разглядела, как Лале перекосило.

– Простите?

Ольжана поняла, что это прозвучало слишком нескромно. Она замешкалась и покрепче перехватила ремешок сумки, которую помогала нести.

– Ну, – стала оправдываться, – у мельника. Вы так здорово держались. Я и не знала, что вы так умеете. Ох, Длани… Простите, я не хотела вас смутить.

Лале неловко повёл плечами.

– Пустяки. У мельника скользкий вид, и я решил, что ему будет лучше… слегка побаиваться. Так, для нашей с вами безопасности.