Лимб

Илорн понимал, что контроль над вечной Дверью дает серьезное преимущество в борьбе за мировое господство. Свободное перемещение по Сети для всех магов, прямые договоренности с властителями-чужаками, торговые пути и обмен знаниями… Сейчас внешние связи подмяли под себя кормчие, на чем и зиждется могущество величайших Скитов.

Времена меняются.

Путь к Храму отнял много времени. Казалось, волшебники пересекли треть Атолла Миядзаки. Тысячи полторы локтей, не меньше.

И вот они — перед входом.

Громадные ворота, испещренные письменами, сакральными изображениями, орнаментальной вязью.

Гримлиэль закрыл глаза, приложил ладони к поверхности ворот и начал что-то нашептывать. Руки магистра засветились, по камню побежали дорожки жидкого голубого пламени…

Створки сдвинулись.

Начали расходиться.

Темная щель медленно разрослась до размеров одноэтажного дома. Внутри зала собрания начали загораться магические шары — матово-белые, подвешенные прямо в воздухе. Илорну доводилось посещать Храмы, оберегаемые мастерами ножей, но ничего подобного он раньше не видел. Впечатление такое, что эту святыню возводили иные зодчие — не те, с которыми тысячелетия назад водились жители Облаков.

Под ногами колдунов развернулась мозаичная Мандала — геометрический узор с нереальным количеством спиц. Мандала представляла собой упрощенное строение космоса. Спицы, по всей видимости, олицетворяли энергетические каналы, связывающие Преддверье с Сетью.

— Выходите из Мандалы, — приказал Гримлиэль. — И не мешайте. Ваш час настанет.

Илорн и каменщики ретировались поближе к храмовым стенам. Владыка остался в сердце Мандалы. Раскинув руки, Гримлиэль начал нараспев читать заклинания, что-то чертить в воздухе, вливать в незримые знаки свою силу. Посох лежал у ног волшебника и не участвовал в процессе. Илорн почувствовал небывалый приток энергии, сгустившейся вокруг этого человека. Магистр запускал скрытые механизмы Храма, подключал его к Сети, превращал в распределитель.

И Храм откликался.

Устройство предтеч потянулось к новому господину, повиновалось его несгибаемой воле. Вспыхивали и гасли настенные панели, переливалась всеми цветами радуги напольная мозаика, нечто оживало в стенах.

Илорну показалось, что стены пульсируют…

Наваждение схлынуло.

Здание вновь стало обычным, ничем не примечательным. Потоки силы расплескались по гулкой утробе, перестали вихриться около Гримлиэля.

Владыка открыл глаза.

Поманил рукой каменщиков:

— Приступайте к своей работе. Не мешкайте.

— Где открывать? — спросил Джосер.

— Перед входом. Отсчитайте полсотни шагов и закладывайте основу. Разверните Дверь в перпендикуляр к воротам и сместите к левой колоннаде.

— Слишком близко к Храму, — в голосе Таланберта послышалось недовольство. — Не принято.

— Забудь об этом, — отмахнулся Гримлиэль. — Именно в том месте откроется портал. И никак иначе.

Маги двинулись прочь.

— Я впечатлен твоими достижениями, Илорн, — Гримлиэль всё еще смотрел в центр мозаичной структуры. — Ты станешь великим гильдмастером. Попомни мои слова.

Глава 2. Путешествие к месту силы

Дом покинул городскую решетку и устремился на юг — туда, где по мнению Картера, находилось одно из мест силы.

Ольгерд много времени проводил на террасе. Изучал историю Риордана, упражнялся с ножами, пытался оживлять руны. Конечно же, ничего не работало. Вернулось чувство беспомощности, впервые испытанное мастером на Нирване. Морально он был к этому готов, поэтому решил запастись терпением.

Консультант, по словам Картера, уже знал о прибытии Ольгерда. Но был слишком занят и не мог выкроить время для встречи. В ближайшие пару суток — точно не мог. И с этим пришлось смириться.

Машина умела развивать чудовищную скорость. Разрешенную за пределами решетки и оживленных воздушных коридоров. Чтобы не беспокоить жильцов, дом активировал безинерционное поле, сформированное пространственными компенсаторами. Поле, насколько понял мастер, позволяло обходить кое-какие законы физики.

— Думаешь, руны заработают? — спросил Ольгерд у Картера сразу после завтрака.

— Не знаю, — магелланец пожал плечами. — Должны. Если, конечно, твои руны будут восприниматься нашими энергетическими интерфейсами.

Ольгерд неважно ориентировался в терминологии Риордана, но некоторые слова уже начал понимать. Интерфейсы обеспечивали взаимодействие между различными системами. Например, между человеком, рунами, энергией и материей.

— Руническое письмо, — назидательно заявил дом, — было разработано на заре развития человеческой расы. Классический футарк состоял из двадцати четырех рун.

— Мы его изучали, — кивнул Ольгерд.

— Собственно, рунический алфавит взяла за основу в своих разработках Карина Никонова, — продолжил дом.

— Карина Никонова? — переспросил мастер ножей.

— Тебе она известна под другим именем, — улыбнулся Картер. — Завея.

Ольгерд напрягся.

Снова — Завея.